Ольга Погодина-Кузьмина - Адамово яблоко (журнальный вариант)

Эрнест поднял рюмку.

— Ну что ж, за нового председателя? Король умер, да здравствует король!..

Георгий оглядел компаньонов словно бы другим взглядом, на который давал право новый «порядок цифр». Но тут же осадил внутреннего коня, ещё не получившего отданные в тюнинг крылья, но уже готового сломя голову лететь вперед.

— Впрочем, это всё не отменяет текущих вопросов. Рано сосать друг другу концы, господа.

— Ну, давайте, супа поедим и продолжим по пунктам, — предложил Казимир, и компаньоны взялись за ложки.

Вечером, выходя из бизнес-центра, Георгий наткнулся взглядом на группку ребят из агентства, куривших на ступеньках. Он сразу отвел глаза, но в сознании отпечатался, как на сетчатке глаза отпечатывается яркая нить накаливания лампы, силуэт Игоря в темной спортивной куртке, в шапке, низко надвинутой на лоб.

Ещё в обед Георгий отослал Вадика с поручениями, и сам был за рулем. Он собирался заехать в спортклуб на пару часов, а вечером посидеть над схемой и уставными документами по совместному с немцами проекту, который снова начал обретать перспективы. Но попав в небольшую пробку на выезде с парковки у «Альмагеста», он ощутил, как смутное беспокойство, растущее в душе, оформляется в непреодолимое желание. Он припарковался у обочины и достал телефон.

— Игорь, я в машине, на автобусной остановке, за кинотеатром. Если хочешь, подвезу тебя домой.

— Хорошо, — ответил тот после небольшой заминки. — Сейчас приду.

Они не виделись уже больше двух недель, и Георгий не испытывал по этому поводу дискомфорта. Приняв решение, он не собирался его отменять, и всё же не мог не поддаться знакомой слабости человека, собравшегося с понедельника сесть на жесткую диету и уступающего греху чревоугодия перед длительным постом.

— Как дела? — спросил он мальчика, когда тот уселся рядом.

— Нормально, — ответил Игорь, выпуская дым из угла рта и выбрасывая в окно сигарету.

Глядя на него, Георгий подумал, что даже уродливая спортивная шапка не портит его строгой красоты. Близость его была возбуждающей, но и неприятной, как укор — мальчик хмуро смотрел в сторону, обхватив руками рюкзак.

Весь день валил мокрый снег, и теперь дорога была покрыта жидкой леденистой грязью. Георгий поехал прямо по Каменноостровскому. Чтобы нарушить неловкое молчание, спросил:

— Признавайся, это ты нацарапал на моей машине слово из трех букв? Или это всё же акт безадресного подросткового вандализма?

— Что мне, делать больше нечего? — тот пожал плечами.

— Ты не голодный? Можно заехать перекусить, — предложил Георгий, рассчитывая, что тот откажется.

— Нет, не голодный, — он мотнул головой и отвернулся.

Подъехали к дому. Игорь достал ключи. В квартире было всё так же неуютно, но на этот раз почти чисто.

— К тебе уборщица приходит?

— Нет, я сам прибрался, — ответил он. — Хочешь водки с соком? Больше ничего нет.

— Лучше чаю, — попросил Георгий.

— Чай кончился, — сказал он. — Есть кофе. Растворимый.

— Ну, хорошо, тогда кофе. Или просто сока. Всё равно.

Георгий Максимович опустился на диван, глядя, как он наливает сок в стаканы. Тонкий джемпер обрисовывал стройные линии его рук и плеч, плавное движение мышц под тканью.

— Когда вы едете в Будапешт? — спросил, сглатывая скопившуюся во рту вязкую слюну.

— Через девять дней, — ответил Игорь, сухо откашливаясь.

— У тебя всё готово? Виза, документы?

Он кивнул.

— Послезавтра я лечу в Женеву. Так что мы уже не увидимся… В ближайшее время.

Игорь молча пожал плечами, отпил сока, снова закурил и закашлялся.

Только при этом освещении Георгий заметил, что у него нездоровый вид — лицо осунулось и потеряло краски, под глазами залегли тени.

— Игорь, я знаю, ты обижаешься. Но давай не будем это больше обсуждать. Пройдет время, и ты поймешь, что я не мог поступить иначе.

— Это я уже слышал, — перебил тот с внезапным раздражением. — Я сам о себе позабочусь, можешь не волноваться. Женись на ком хочешь. Мне всё равно.

— Мне не нравится твой настрой.

Он хмыкнул.

— Да ну? А что мне — плясать от радости?

Чтобы не продолжать бессмысленный спор, Георгий поднялся, снял пиджак, сунул в карман галстук. Прошелся по квартире, заглянул в спальню.

Здесь стихийный трудовой порыв Игоря, по-видимому, иссяк: на полу вокруг смятой постели в живописном беспорядке были разбросаны залитые кофе журналы, пустые банки из-под колы, скрученные носки и какие-то подозрительные мятые салфетки. На прикроватном столике рядом с полной окурков пепельницей Георгий обнаружил завернутые в бумагу белые пилюли.