Алан Милн - Не люблю шантажистов

Реджинальд Гастингс хватил кулаком по столу и воскликнул:

— Черт бы его побрал, он меня подставил!

— Кто?

— Лицемерный дьявол!

— Лицемерный дья…? О ком вы? — спросил мистер Скруп.

— О достопочтенном сэре Верноне Филмере, — выпалил Гастингс. — Ладно, теперь вы знаете все. Этими деньгами он оплатил мое молчание. Он убил человека, жестоко убил, этот… достопочтенный. Вы хотите, чтобы я сказал правду в суде. Ладно, я ее скажу… и мы оба пойдем ко дну.

Мистер Скруп вновь поднялся.

— В суде вы можете говорить что угодно, мистер Гастингс, но вам придется воспользоваться услугами другого адвоката. Я же должен сообщить вам, что у меня есть одно незыблемое правило — не защищать шантажистов. С другой стороны, все, что вы мне рассказали, — строго конфиденциальная информация, и я ни при каких условиях не предам ее огласке. Но, перед тем как откланяться, хочу предупредить вас, что за шантаж закон карает практически так же строго, как за убийство. Любое письменное свидетельство вины сэра Вернона Филмера попадет в руки полиции, и вы не сможете использовать его в суде. А бездоказательное обвинение в убийстве, которое вы сделаете, защищаясь от предъявленного вам обвинения, только усугубит ваше положение и приведет к ужесточению наказания. Если вы позволите дать вам непрофессиональный совет, рекомендую не признавать своей вины по предъявленному обвинению и не предъявлять суду никаких улик, с тем чтобы ваш адвокат мог представить вас невинной жертвой заговора.

Он взял шляпу и направился к двери.

— Между прочим, — добавил мистер Скруп, остановившись у порога, — если вдруг станет известно, — хотя оснований для этого нет, что я отказался защищать вас, не думайте, что вам это повредит. — Брови весело изогнулись. — Наоборот, пойдет на пользу. Почему-то среди судейских бытует мнение, что я защищаю только виновных.

Мистер Уотерстон положил ключи в карман, снял трубку.

— Уотерстон слушает.

— Занят?

— Перевожу дух.

В трубке раздался добродушный смешок.

— Кто-нибудь нас слушает?

— Мой дорогой друг, как можно?

— Хорошо. Я подумал, что тебе будет интересно. Твой друг может пять лет ни о чем не беспокоиться.

— Пять лет? А они не могут превратиться в четыре?

— Ну, в принципе, могут.

— Потрясающе! Я тебя поздравляю. Этим утром я читал об одном интересном судебном процессе: изготовление фальшивых денег и их сбыт, и, как ни странно… но это, разумеется, совпадение.

— Безусловно. Вообще-то респектабельному семейному адвокату негоже читать криминальную хронику.

— Случайно попалась на глаза. Скажи мне, а где ты взял наживку? Надеюсь, мой вопрос тебя не обидит?

— Отнюдь. Должок давнего клиента.

— Его оправдали?

— Естественно. Он давно уже встал на путь исправления.

— И кто это говорит: он или ты?

— Мне никогда не приходилось защищать одного человека дважды.

— Значит, он действительно на правильном пути. И что, по-твоему, произойдет через пять, а возможно, через четыре года?

— Надо ли заглядывать так далеко вперед? Пусть будущее позаботится о себе. Но если ты хочешь услышать мое личное мнение…

— Буду тебе очень признателен.

— Я думаю, ты потеряешь важного клиента, а страна — уважаемого политика. И совершенно неожиданно.

— Ага! Этого я и боялся. — Мистер Уотерстон хохотнул. — Знаешь, а ведь ты у нас озорник. Налицо самый натуральный шантаж, да и вообще, наверное, во всем уголовном кодексе не осталось ни одного преступления, которое бы ты не совершил, чтобы шантажисту воздали по заслугам.

— Видишь ли, — в голосе собеседника мистера Уотерстона послышались извиняющиеся нотки, — я не люблю шантажистов.

— Я тоже.

— Но раз уж у нас пошел такой разговор, я не люблю и сэра Вернона Филмера.

— И правильно! — радостно воскликнул мистер Уотерстон.

Квартальный день — день квартальных платежей. В Англии — 25 марта, 24 июня, 29 сентября и 25 декабря.

Чекерс — загородная резиденция премьер-министра в графстве Букингемшир.

Мильный камень-камень с указанием расстояния в милях, по-нашему — километровый столб.

Линдберг Чарльз Огастес (1902–1974) — американский летчик, общественный деятель. 20–21 мая 1927 г. первым совершил перелет через Атлантику. В 1932 г. национальной сенсацией стало похищение, а потом убийство его полуторагодовалого сына.