Дмитрий Вересов - Книга перемен

Секунды окрашивались в разные цвета, цвета страсти и умиротворения, не имевшие названия на человеческом языке. Секунды приобретали неожиданные формы, плоские и объемные, многослойные, плавные, текучие, звездчатые, пузырчатые, кристалловидные. Чтобы описать их, понадобилось бы слишком много слов или очень сложные математические формулы. Иногда сердце замирало, и остановившийся на пути поступательного, последовательного движения миг начинал клубиться, разворачиваться, расцветать, распускаться, раскрываться до немыслимых глубин и затягивать в бездну вечности, безвременья. Бездна пугала, призывала, дарила уверенность в возможности парения, одинокого бесконечного полета. Одинокого, потому что умирают люди в одиночку. Одним словом, Олег умирал от счастья.

Лина уверенно и легко вела Олега по лабиринту неизведанного и посмеивалась про себя, снисходительно и довольно, зная цену его открытиям. Она знала также, что не слишком долго проблуждает он в сладких дебрях, что скоро, пресыщенный, как нагулявшийся кот, вернется и вновь обретет способность воспринимать окружающее в его реалиях, ясных и непреложных. Ясных и непреложных, если, разумеется, ничего не усложнять искусственным образом. Любовь — занятие весьма приятное, лучшее из занятий, но оно, как и любое удовольствие, требует досуга, а досуг — материальной базы. Такая вот простенькая цепочка. Из этого и следует исходить. И Лина терпеливо ждала момента, когда Олег будет в состоянии воспринимать членораздельную речь, а не только нежное мурлыканье, страстные стоны и жалобное рычание. А дождавшись, приступила к делу. С некоторым сожалением приступила, Олег ей очень нравился. Очень.

— Каникулы заканчиваются, — без всякого выражения сказала она, глядя в синюю темень за окном, и прильнула к Олегу, повторив в плечо глухим, полным муки голосом: — Каникулы заканчиваются.

— Ты с ума сошла, — очнулся Олег. — Как это?

— Какое сегодня число, а? Ты знаешь?

Вопрос был не из легких, жестоким и коварным был вопрос. Загадка Сфинкса, а не вопрос. Или, что корректнее, загадка Сфинкс, любострастной, но трезвомыслящей. Она сама же на свой вопрос и ответила, чтобы вывести Олега из ступора, в который он впал, пытаясь разгадать загадку:

— Двадцать восьмое марта, сэр рыцарь. Каникулы заканчиваются.

— Вот черт, — зарылся в подушку Олег. — Ты меня выгоняешь?

— Придется, — легко и горько усмехнулась она.

— Лина!

— А что ты предлагаешь, сэр рыцарь? У нас остался один день. Послезавтра возвращается мой сын. Мы с тобой, конечно, будем встречаться, но… Это будет уже другая сказка, не такая волшебная. Как ни жаль.

— Лина. — умоляющим голосом повторил Олег.

— Я понимаю, милый, что это нож в спину, но. Может быть, у тебя есть какие-то предложения? Не думаю, что есть. Тебе ведь возвращаться на работу, дрессировать мальчишек, провожать домой брата.

— Обрыдло, — вырвалось у Олега. — Я, наверное, больше не смогу. Я больше не смогу, не выдержу. Ты ведь по-прежнему будешь высиживать на тренировках, потому что твой сын к этому привык? Я тебя попросту буду затаскивать в раздевалку, чтобы не сойти с ума и не заработать половое бессилие.

— И в результате нас очень скоро начнет друг от друга тошнить. Приключение на узкой и жесткой скамейке в раздевалке, с риском, что кто-нибудь застанет; приключение в первом попавшемся подъезде у перил или у подоконника, если у него подходящая высота; приключение в моей машине на заднем сиденье в позе исключительно экзотической, потому что по-другому там никак; приключение в парке или где-нибудь на окраине в еще не вырубленном лесочке, где под каждым кустом леди и джентльмены — в произвольных сочетаниях или наедине с собой — решают аналогичные проблемы. Все это хорошо изредка, ради разнообразия, подогрева чувственности. Но постоянно — ты меня извини, мне требуются комфорт, тепло, горячая вода, чистые простыни. А замуж ты меня лучше не зови. Рано тебе еще меня замуж брать. Ты еще ни одного моего недостатка не знаешь, будь уверен, потому как я их пока тщательно от тебя скрываю. А вот когда узнаешь, тогда и посмотрим.

— Лина, я люблю тебя, — серьезно сказал Олег.

— И я тебя, сэр рыцарь. Поэтому давай попробуем решить нашу маленькую проблему. Я тут надумала кое-что, можно попробовать. Как я понимаю, спортивную карьеру ты делаешь за неимением лучшей перспективы?

— Наверное, да, — ответил Олег. — Тренировать мальчишек мне нравится, но все это, знаешь, очень однообразно, каждый день одно и то же. Особо талантливых нет, особых достижений я не вижу ни у кого. Они растят мускулатуру на цыплячьих крылышках, становятся ловчее. Все это хорошо, но мне, честно говоря, чего-то другого хочется.