Хелен Браун - Клео. Как одна кошка спасла целую семью

Стив строил новую, самостоятельную жизнь в коттедже в пяти минутах езды от нас. Мне было приятно услышать от детей, что у него появляются подружки. Я надеялась, что счастье еще повернется к нему лицом, он этого заслуживал.

Хотя в тот день в пиццерии Филип понравился Робу, я не была уверена, что и у него впечатления такие же приятные. Кто его знает, как он представлял себе эту встречу и соответствовали ли мы с детьми его ожиданиям. Он увидел нас как единое целое и теперь, несомненно, начал понимать, насколько это немыслимо — пытаться войти в жизнь нашей тройки (плюс еще кошка). Телефон молчал несколько дней. А потом, к моему удивлению, раздался звонок. Очевидно, Филип оказался мазохистом. Он приглашал нас всем семейством, включая Клео, провести выходные на озере.

При дневном свете, с двумя дополнительными пассажирами (один из которых молчал, а вторая постоянно ныла), дорога показалась длиннее. Шоссе вело то вверх, то вниз, извивалось, будто агонизирующая кобра.

— У меня животик болит, — заскулила Лидия, когда машина преодолевала очередной подъем.

— Ничего у тебя не болит. — В отличие от многих добросовестных матерей, я относилась к детским жалобам как к выдумкам до тех пор, пока не подтверждалось обратное.

— Меня сейчас стошнит.

— Сделай глубокий вдох. — Я обернулась, чтобы осмотреть пациентку на заднем сиденье. Ее личико, обычно розовое, как мармеладка, приобрело угрожающий лиловый оттенок.

— Нам лучше остановиться, — обратилась я к Филипу. Я-то давно привыкла к адской смеси запаха рвоты и прочих телесных жидкостей в своей собственной машине, но едва ли Филип психологически готов ароматизировать салон своей «ауди» нашим фирменным «семейным одеколоном».

Он свернул к обочине на вершине холма. Пока Лидию рвало в канавку, я любовалась живописным видом, открывавшимся внизу.

Когда машина была припаркована под серебристой березой, коттедж окутывала туманная дымка. Признаюсь, на дождь я рассчитывала меньше всего. Филип сказал, что это не страшно — на озере найдется занятие в любую погоду. Влажный воздух усиливал запах листвы. Клео безошибочно узнала место и с довольным видом выскочила из машины в заросли папоротников — предположительно, территорию, занятую множеством мышей.

Дети пока что не демонстрировали восторга. Роб со спальником под мышкой поплелся в дом, громко хлопнув дверью. У Филипа был совершенно безмятежный вид. В армии он, наверное, вдоволь нагляделся на всякого рода проявления мужского поведения. А может, если учесть, что и сам он повзрослел всего несколько лет назад, не успел еще забыть, что значит быть подростком. Как бы то ни было, жуткие тинейджерские взбрыки, от которых у меня просто руки опускались, на Филипа явно не действовали.

Я помогла Лидии вылезти из машины на сырую землю.

— Это лес, — объявила она, задрав голову и глядя на дерево.

Мы втащили сумки в дом, где моих ноздрей коснулся знакомый аромат водорослей и жженого плавника. Я остановилась у доски, густо увешанной семейными фото. Открытые, улыбающиеся лица — встреча Рождества на озере. В семье Филипа все были загорелыми, подтянутыми и красивыми, с такими белыми зубами, что они наверняка светились в темноте. В их кружке явно не было толстяков, нерях, геев, чернокожих или психически неуравновешенных людей. К тому же, судя по фотографиям, семья состояла из одних олимпийских чемпионов. Водные лыжи, теннис, горные лыжи, спортивная рыбная ловля. Чтобы научиться всему этому, мне никогда не хватало времени и денег, не говоря уж о плохой координации движений.

Были на фотографиях и молодые женщины. Стройные, отлично сложенные, загорелые красавицы в бикини, скорее всего, юристы или дантисты. В списке требований к невесте у таких по всем пунктам будут стоять плюсики. Стало быть, ему было из кого выбирать, подумала я. Именно на таких правильных девушках должны жениться Филип и два его брата. А почему нет? Любая из улыбающихся красоток стала бы первоклассной невестой. Но на мой прямой вопрос Филип ответил, что они никуда не годятся, слишком скучные.

«Пожалуйста, используйте только маленькие кусочки туалетной бумаги», — гласила надпись в сортире. Я забеспокоилась, сумеем ли мы с детьми соответствовать этому требованию.

— Поплавать не хочешь? — спросил Филип Роба.

— Дождь идет.

— Я бы помог тебе спрыгнуть в воду из лодки, если хочешь.

— Слишком холодно.

Сказать, что этот человек настойчив, значит ничего не сказать.