Хелен Браун - Клео. Как одна кошка спасла целую семью

Недосып и расстроенные нервы только усугубляли и подчеркивали различия между нами. Стив отпустил бороду — это как раз входило в моду — и прятался за ней. Возвращаясь после недели в море, он выходил из себя по любому поводу.

Ему казалось, будто я слишком много трачу на детскую одежду и уход за детьми, и это его раздражало. Я купила подержанную швейную машину, которая била меня током, и научилась стричь мальчиков сама. Я располнела, стала увереннее в себе и неряшливее.

Мы то спрашивали себя, долго ли еще сможем выдержать вместе, то пытались что-то спасти и надеялись на лучшее, хотя бы ради детей. Потому что, даже отдаляясь, как два айсберга, попавшие в разные течения, мальчишек любили мы оба, это точно.

— Так вот, ребята, — сказала я, останавливая машину за домом Лены и ставя ее на ручной тормоз. — Даже не мечтайте. Мы идем просто посмотреть.

Они выскочили из машины и, пока я захлопывала дверцу, были уже на полпути к дому. Глядя, как их белобрысые головы блестят на солнце, я вздохнула и спросила себя, настанет ли такое время, когда я не буду пытаться угнаться за ними.

Когда я подошла, Лена уже открыла дверь, и мальчики тут же оказались внутри. Я извинилась за их скверные манеры. Лена, улыбаясь, пригласила меня в дом, такой уютный и спокойный, что я позавидовала. Окна выходили на игровую площадку, куда я частенько приводила ребят, чтобы они выплеснули избыточную энергию.

— Мы заехали только посмотреть на… — бубнила я, входя за ней в гостиную. — Ой, котята! Прелесть какая!

В углу под книжными полками лежала на боку изящная, бронзового цвета кошка. Она глядела куда-то сквозь меня янтарными глазами. То были глаза не кошки, а избранницы, представительницы высшего общества. У ее живота копошились четыре комочка. Два были покрыты тонким слоем бронзовой шерстки. Двое других были потемней. Вероятно, со временем, когда шерсть вырастет, им предстояло стать черными кошками. Маленьких котят я и раньше видела, но таких крох, как эти, никогда. Один из темных котят, видно самый слабый в помете, был таким малюсеньким, что делалось страшно.

Мальчики, стоя на коленках, притихли. Они, похоже, догадывались, что лучше держаться на почтительном расстоянии.

— У них только что открылись глазки, — сказала Лена, оторвав одного бронзового котенка от круглосуточного обеда. Малыш свободно помещался в ее ладони. — Еще два месяца, и они отправятся в свои новые дома.

Котенок заерзал и издал тихий звук, скорее писк, чем мяуканье. Мать с тревогой глянула вверх. Лена вернула младенца в шерстяное тепло, к семейке, где он был встречен с радостью и усердно вылизан. Мать, орудуя языком, как шваброй, быстро водила им вдоль тела своего чада, а потом вдобавок облизала и голову.

— Можно, мы возьмем одного? Пожалуйста, ну, ПОЖАЛУЙСТА! — умолял Сэм, глядя на меня с таким умильным выражением, противиться которому матери трудно.

— Ну пожалуйста! — вторил брат. — А мы больше не будем бросать грязь и глину на крышу миссис Соммервиль.

— А вы бросали грязь на крышу миссис Соммервиль?

— Идиот! — прошипел Сэм, округлив глаза и пихая Роба локтем.

Но котята… Да и мама просто невероятная. Какая уверенность в себе, какая элегантность. Никогда мне не доводилось видеть подобных кошек. Сама она была меньше среднего, зато уши казались непривычно огромными. Будто две симметричные пирамиды, они вырастали из узкой треугольной мордочки. Темные полоски на лбу заставляли вспомнить о ее диких предках. К тому же шерсть короткая. Моя мама всегда говорила, что от короткошерстных кошек нет грязи.

— Она прекрасная мать, чистая абиссинка, — объяснила Лена. — Я пыталась за ней уследить, но на пару ночей она все-таки сбежала в заросли бамбука. Так что мы не знаем, кто отец. Должно быть, бродячий кот.

Абиссинка. Я и не слыхивала о такой породе. Нельзя сказать, правда, что я обладала энциклопедическими познаниями в этой сфере. В детстве мне пришлось встречаться с сиамской кошкой Лэп Чау, изнеженной любимицей моей учительницы музыки, миссис Макдональд. Наши трехсторонние отношения были обречены изначально. Больнее линейки, которой миссис Макдональд лупила меня по пальцам, если я мазала мимо клавиш, было только одно: впивавшиеся мне в лодыжки когти Лэп Чау, острые, как иголки шприца. Вдвоем они отлично постарались, на всю жизнь внушив мне нелюбовь к урокам музыки и породистым кошкам.

— Считается, что абиссинские кошки происходят от тех, которым поклонялись древние египтяне, — продолжала Лена.