Михаил Камалеев - Ни капли невинности. Хроника стремительной молодости.

– Кууудааа оооон пааабежааааал!!!!

– Туда, – пролепетали мы, руками указывая в разные стороны.

– Нууу, суууукии, я еще вернусь, – проорало чудище, швыряя нас обратно на землю, и уносясь в ту же арку, что и Женька минутой назад.

Пусть Торин-мл. благодарит “Первый канал” за то, что тот все детство пичкал нас разнообразными диснеевскими историями. В частности, сейчас бурундучата Чип и Дейл нам очень помогли. План спасения Женьки (ведь что бы он не натворил, он в первую очередь наш друг, а уже потом – преступник) появился буквально за три секунды. Мы с Диманом бросились в разные стороны, обегая дом, чтобы поймать Женьку, в какую бы сторону он не побежал.

Когда мне было 16 лет, я не мог спокойно воспринимать тот факт, что я абсолютно нормален. Что я, как и десятки миллионов моих сограждан, физически здоров. Что в моей психике не наблюдается никаких патологических нарушений. Что я не живу под мостом, и прилично одет. На самом деле меня просто бесила мысль о том, что я нормален. Что я – обычный, стандартный подросток, проживающий нормальную, спокойную, довольно сытую жизнь. Более того, меня раздражало и то, что я живу в благополучной семье, что я ем столько раз в день, сколько мне этого захочется. Что мои родители могут позволить оплатить услуги репетиторов, чтобы я нормально подготовился к вступительным экзаменам. Меня бесил и сам факт поступления в университет.

Вообще, я был довольно раздражительным, замкнутым и конфликтным. Таким, впрочем, и остался до сих пор. Несмотря на то, что очень многие знакомые мне люди считают меня гиперобщительным. Имеющим сотни друзей по всему миру. Ну и все такое.

Какой я на самом деле – неизвестно до сих пор. Единственное, в чем я абсолютно уверен, так это в факте своего инопланетного происхождения.

Одна знакомая девушка как-то сказала, что не может представить меня взрослым. А уж тем более – старым.

Если честно, то я и сам не могу себе этого вообразить. А когда мне было 16, – я даже не хотел, просто физически не мог об этом думать. Стандартная схема успешной жизненной программы-минимум (“детсад – школа – университет – хорошая работа – семья – карьера – дети – пенсия – внуки”) до сих пор вызывает у меня приступы зубной боли и немотивированной агрессии.

Когда мне было 16, я выглядел, пожалуй, еще хуже, чем Кобейн перед смертью: неровно постриженные волосы, то и дело меняющие цвет; невероятная бледность; ошеломляющая худоба. Моя мама называла меня “сбежавший из Освенцима”. Она силой стаскивала с меня джинсы всякий раз, когда хотела их постирать. Раз в полгода ей это удавалось.

В общем, в среде ульяновских психотерапевтов я был довольно известным и желаемым пациентом. Мне нравились сеансы психотерапии. Не потому, что со мной там делали что-то особенное. Мне нравился сам факт того, что я могу наговорить всякой чуши взрослому человеку, а тот даже не посмеет пискнуть, не дослушав до конца.

Впрочем, я уже говорил, что среди друзей считался порядочной сволочью.

Моя неудовлетворенность миром выражалась неадекватным поведением. Я вел себя так, как будто мне было на все насрать. Впрочем, так оно и было на самом-то деле. Это сейчас я чуть-чуть научился политкорректности. Научился прятать за милой улыбкой все, что я на самом деле чувствую. Тогда я еще не умел так.

Типичный пример моей неадекватности проявился вечером того самого дня, когда Торин на всех парах уносился от разъяренного отца.

Весь смысл конфликта Ториных сводился к Женькину раздолбайскому отношению ко всему и вся. В том числе, и к деньгам. Женька за две недели просто-напросто просадил в интернете примерно полторы отцовских месячных зарплаты. Или что-то около того. Ну и как водится, до последнего момента не признавался ни в чем. Пока не пришло уведомление о том, что скоро им отключат телефон.

В общем, Женьку мы спасли, спрятавшись в кустах (опять эти кусты!!!) за школьной баскетбольной площадкой. Единогласно было решено напиться в хлам, таким образом еще раз выразив протест родительскому деспотизму.

К счастью, у Женьки с собой было достаточное количество денег, чтобы исполнить задуманное. Это спасло нас от необходимости в очередной раз напрягаться, придумывая еще один ловкий способ разжиться алкоголем и сигаретами. Несколько раз, когда у нас не было ни копейки, мы умудрялись стащить что-нибудь из многочисленных торговых палаток, отвлекая продавцов занудными расспросами о какой-нибудь фигне.