Наталия Слюсарева - Мой отец генерал (сборник)

Евгений Саввич неоднократно доносил наркому обо всех подобных случаях и просил разрешения открывать хотя бы предупредительный огонь. На что в ответ получал следующее:

– А вы не горячитесь, товарищ Птухин. До свидания...

21 июня 1941 года, в 22 часа, поздно вечером, я вернулся в Киев из поездки в истребительную дивизию генерала Демидова, размещавшуюся во Львове. Заехал в штаб, там никого уже не было. Я отправился к себе домой, в Киев. Наш дом находился рядом с Софийским собором и памятником Богдану Хмельницкому, в нем проживали самые заслуженные люди Киева. Дома только что принял ванну, сел ужинать. Вдруг звонок. Евгений Саввич. Голос у него был очень взволнованный:

– Немедленно приезжай в штаб.

Я сразу сообразил, что началась война, и в ответ спросил его:

– Что, началось?

Он сказал:

– Да. – И повесил трубку.

Я быстро оделся. Захватил свой аварийный чемоданчик. Объяснил жене, что это – война, сказал, что делать, что обязательно позвоню. Напомнил, чтобы она забрала старшего сына Бориса из пионерского лагеря, и ушел.

Когда я прибыл, Евгений Саввич поручил мне немедленно объявить боевую тревогу. Я отдал приказ всем командирам отдельных авиаполков, дивизий на рассвете поднять свои истребители для отражения бомбардировочных ударов фашистской авиации по нашим объектам. ВЧ (телефон высокой частоты) имелся тогда только у командующих округов для связи с Москвой. Чтобы связаться с командирами дивизий, пришлось по «БОДО-35» (телеграфу) вызывать дежурных в полках и передавать им телеграммы. Все вместе это заняло у меня около семи часов, а точнее: с 23 часов 30 минут 21 июня до 5 часов 00 минут 22 июня 1941 г. В эти же часы немецкие самолеты бомбили наш аэродром, где стояли мой бомбардировщик СБ и истребитель И-5 Е. С. Птухина, выкрашенный в красный цвет. От бомбежек наши самолеты не пострадали. Как раз накануне оперативная группа штаба истребительной дивизии была переведена в город Тернополь, где в подземной шахте размещался ГКП округа. У авиаторов там была своя крохотная комнатка.

В 24.00 начальник штаба М. П. Кирпонос доложил по ВЧ, что немецкий солдат 222-го пехотного полка, переплыв речку, явился к пограничникам и сообщил, что в 4.00 утра немецкие войска перейдут государственную границу СССР.

В 6 часов утра 22 июня мы с командующим Птухиным выехали из Киева и отправились на гражданский аэродром Жуляны, чтобы лететь в Тернополь. Взлетели мы одновременно, каждый на своем самолете. Шли курсом на запад и специально на низкой высоте, чтобы идущим войсковым частям хорошо были видны красные звезды на крыльях наших самолетов. Правда, они все равно вели мощный, но, слава богу, не прицельный оружейный огонь. Я был вынужден уйти в сторону от дороги, а Птухин сел на аэродром в Проскурове, откуда добирался уже на машине. Я благополучно долетел до тернопольского аэродрома и начал заходить на посадку. На посадочной полосе у выложенного «Т», прямо в лоб, стоял грузовик с четырехспарочной пулеметной установкой. Планируя на высоте не более двадцати метров, я пошел на посадку, но с первого захода сесть мне не удалось, так как установка лупила по моему самолету изо всех четырех стволов. Я зашел на второй круг. Меня по-прежнему обстреливали. Огонь был не прицельный, поэтому я благополучно приземлился и вырулил на стоянку. В это время налетели фашистские бомбардировщики Ю-88, Ю-110 и «мессершмитты», мы еле успели заскочить в щели. Над аэродромом завязался воздушный бой.

В ночь с 21 на 22 июня, на рассвете, более 50 процентов авиации противника было брошено на завоевание господства в воздухе. Более 1000 немецких бомбардировщиков неоднократно подвергали налетам 66 аэродромов, на которых базировались основные силы авиации западных приграничных округов. В результате этих ударов в первый же день войны было потеряно 1200 самолетов.

В первые часы войны летчики Киевского округа встретили врага в воздухе. Однако полностью сорвать действия врага не удалось. Противник, ударив по нашим действующим авиабазам, вывел из строя около ста самолетов, в основном истребителей И-15, И-116, И-153. К счастью, они стояли на границе поля без горючего, в противном случае возник бы пожар. Через несколько дней многие из них были восстановлены в ремонтных мастерских и принимали участие в боях до начала 1942 года.

На второй день войны на Главный командный пункт Юго-Западного фронта прибыл генерал армии Георгий Константинович Жуков. Я забыл упомянуть, что начштаба ВВС округа Н. А. Ласкин перед самой войной был отозван на сборы начальников штабов ВВС, откуда в Киев не вернулся, а через три дня после начала войны забрали и моего командующего Евгения Саввича Птухина. Он смог только один раз позвонить мне и приказал доложить Жукову разработанный нами план боевых действий фронтовой авиации на ближайшие три дня. Я остался один без товарищей Птухина и Ласкина.