Григорий Покровский - Ася

— Так точно, товарищ генерал!

Дальше роты Бурцева генерал не пошел, он направился к своей «Волге», за ним шли комдив, Егоров и полковник. Остановившись, генерал вдруг спросил:

— Прикухонное хозяйство есть?

— Так точно, — ответил Егоров, — сто двадцать голов свиней.

— Ответьте, командир, сколько дней свиноматка поросят в брюхе носит?

— Три месяца, — ответил Егоров.

— А точнее?

— Три месяца, три недели и три дня, — за Егорова ответил комдив.

— Ты не подсказывай, я его спрашиваю.

— А сколько рабочих сосков у свиньи?

Егоров молчал. Генерал был доволен, что его вопросы оказались неразрешимыми для командира полка.

— А сколько граммов хряк свинье спермы вливает?

Тут Егоров не выдержал:

— Я не взвешивал, товарищ генерал.

Генерал весь сделался как бык, глаза его налились кровью, лицо стало красным.

— Вы ничего не знаете, командир полка. Вы — пустое место, я доложу командарму, что вы не соответствуете должности. Ты останешься здесь, — сказал он полковнику, — всё проверишь и подготовишь рапорт командующему

Потом генерал быстро зашагал к машине, хлопнул дверью и уехал, за ним уехал комдив. Егоров и полковник стояли несколько минут молча.

— Ты чего в пузырь полез? — спросил полковник.

— А чего он чепуху несет?

— Слушай, если он дурак, то ты-то, не глупый командир полка, промолчи. Он везде эти вопросы задает, он больше ничего не знает.

— Он же первый зам командующего, а не зам. по тылу. Какое ему дело до свиней?

— Что человек знает, то и спрашивает? Когда-то еще в бытность командиром полка ему какой-то ветеринар рассказал, он и запомнил. А больше в голове у него ничего нет.

— А как же он до зама командующего дошел?

— Как и твоего Скворцова выращивали. В зад дули, да за уши тянули.

Егоров почувствовал расположение к нему полковника и попросил:

— Вы меня не топите, я вас очень прошу. Они меня затопчут и с должности скинут.

— Я, конечно, понимаю тебя. Единственное, что я могу сделать, это написать, что полк боеготов, недостатки, которые напишут мои офицеры, я могу не включать в акт. Ты сам видишь, какое положение дел. Да еще и этот дурак доложит командующему. Надо браться за дело. Говорят, инспекция из Москвы едет в округ. Если возьмут твой полк, с должности скинут точно. Не будем мы голову морочить. Возвращайте технику в парк, засучите рукава и работайте. С техникой у тебя завал. Ну, а остальное, что там по политической и боевой, не знаю, я проверяю этот узкий участок. Моли бога, чтобы не попал под московскую инспекцию.

Комиссия уехала. Егоров собрал всех офицеров полка и подвел итоги этой выдающейся ночи. Бурцев сегодня был на высоте. Командир его роту назвал лучшей в полку. После подведения итогов к нему подходили офицеры. Кто хлопал по спине, кто жал руку и говорили «молодец». Наконец Скворцу хвост подстригли. Полк приступил к работе с раннего утра. До позднего вечера целую неделю шло восстановление неисправной техники.

В понедельник был назначен Военный совет армии. На него приглашались все командиры частей и их заместители.

Совет должен был начаться в девять утра в штабе армии в зале заседаний. Чтобы не опоздать, Егоров назначил выезд на три часа ночи. Ехали командирским УАЗом. Дорога была длинная. Сидящие сзади замы сразу задремали. Егоров следил за дорогой, разные мысли шли ему в голову. Он знал, что сегодня на Военном совете он будет «именинником». После этой проверки его обязательно заслушают. Доклад на две странички печатного текста лежал в кармане — только не дадут его читать, а начнут с вопросов. Он сидел и продумывал варианты возможных вопросов и ответов на них. Главным из них, конечно, будет: «почему вы запустили до такого состояния технику, и что вы намерены делать?». Что ответить? — думал Егоров. Он был во многих полках и прекрасно знал, что состояние дел в его полку не хуже, чем у других. Его коллеги, такие же бедолаги, как и он, поставлены точно в такое же положение. Отсутствие нормального снабжения запасными частями, новой техники. Учебной базы вообще никакой. В классах одно ржавое старое железо, а тренажерах вообще нет и речи. Некомплект офицеров, прапорщиков, сверхсрочников. В эти дыры на мизерную зарплату прапорщики и сверхсрочники не идут. Большой некомплект солдат, а те, что есть, русский язык знают плохо, обучать их трудно, да и служить они не хотят. Занятий почти нет, солдаты постоянно работают в колхозах, на стройках. Это всё для того, чтобы выполнять все побочные задачи, которые лавиной сваливаются с верхних штабов. Задачи ставятся зачастую неподкрепленные финансами, а, если и подкреплены, то в нашей системе никакой директор завода не продаст тебе цемент, железо, бетон и другое. Это всё фондированный материал, и за это он получит выговор. Чтобы директор согласился, нужно кроме денег выделить сотню солдат. Поэтому, чтобы всё это бетонировалось, штукатурилось, красилось, нужны были побочные заработки.