Григорий Покровский - Ввод

— Моя бывшая жена.

— А зачем же ты её бросил?

— Так тоже бывает. Не мог простить измену.

— Видать, вы не любили друг друга.

— Нет, она меня любит. И я до сих пор люблю.

— А зачем же она тогда изменяла?

— Обстоятельства так сложились.

— Эх, Вася, Вася, как же ты из-за каких-то обстоятельств потерял любовь. А жить, как собираешься дальше, с обстоятельствами или без них? Так и будешь по женщинам бегать? Так ведь надолго не хватит, чуть привянешь, и попрут.

Конечно, он больше не встретился с ней.

— Это было непорядочно, — думал он. — Можно было ради приличия позвонить. Вот приеду к новому месту службы и позвоню. А что я ей скажу? Чтобы приезжала? Куда? Бросит ли она Москву и поедет в эти оренбургские степи? Скорее нет. А может и поедет. А как жить с нелюбимым человеком? По принципу «стерпится-слюбится». Будешь желать, чтобы куда-то, скорее, с глаз долой. А потом начинать службу с этими пересудами да сплетнями. Дрянной ты человек Бурцев, — подумал он. — По крайней мере, уже две женщины любят тебя. Иному за всю жизнь и одной любви не найти.

Стало неприятно на душе. Самокритикой заниматься больше не хотелось. Он снова взял «Огонек» и начал листать. На первой странице было напечатано выступление Брежнева на пленуме. Прочитал несколько строк. Там была статья: «О моральном облике коммуниста и о коммунистических кадрах».

— Вся сила в кадрах, — пробормотал себе под нос Бурцев и швырнул «Огонек» к ногам в угол полки. Попытался выбросить все из головы. Повернулся на живот, стал рассматривать пробегающие за окном пейзажи. Мысли, навеянные строками, как крючки цеплялись одна за другую, лезли сами по себе в голову.

— Чистота кадров! Где вы видели эту чистоту? Взгляды и убеждения этих «кристально чистых» менялись в такт с колебанием генеральной линии партии.

Он вспомнил, как сдавал экзамен по военному искусству. Как-то так получилось, что учебник потерялся. Весь курс проучился без учебника. Перед самым экзаменом вынужден был пойти в библиотеку и заявить о пропаже учебника. Второго учебника в библиотеке не оказалось. Все были на руках. Девушка, поковырявшись на стеллажах, нашла академическую разработку, научное творчество кафедры. Сей труд, оказался, на беду, с бородой. В ней говорилось о мудрости Никиты Сергеевича Хрущева, ну и, как всегда, о направляющей и руководящей роли партии под его чутким руководством. На дворе давно уже стояла эпоха Брежнева и мудрым, верным ленинцем был Леонид Ильич.

— Старовата книжонка, — подумал Бурцев. — Но, если отбросить все эти прибамбасы, вместо мудрости Хрущева вставить мудрость Брежнева, то военному искусству никакого ущерба не нанесу.

На экзамене ему попался вопрос о начальном периоде войны и об искусстве советских военных начальников в этот период. Докладывая по данному вопросу, он, прежде всего, остановился на растерянности верховного командования во главе со Сталиным в первые дни войны. Это привело к потере управления, а как результат — потере в живой силе, технике и вооружении в начальном периоде. Привыкшие действовать по указке сверху, командиры боялись брать на себя решения. Любая инициатива могла кончиться арестом или расстрелом. А Сталин закрылся у себя на даче, и на неделю самоустранился от управления страной. В результате репрессий в армии оказались малоопытные, зачастую безынициативные, по принципу «чего изволите», командиры. С этой мыслью Бурцев и начал ответ.

— Что вы несете, молодой человек? — спросил старый полковник. — Где вы вычитали такое?

— В академической разработке вашей кафедры.

— Что вы можете знать о роли Сталина?

Бурцев понял, что перед ним явный сталинист, (в брежневские годы сталинизм снова стал входить в моду).

— Да если бы не Сталин, мы бы и войну не выиграли. Сталин привёл нас к победе.

— В войне победили солдаты, — не выдержал Бурцев, — которые впятером с одной винтовкой в первые дни войны шли в бой, а власть затыкала свои прорехи пушечным мясом. Это не в книжках я вычитал, а слышал из уст отца.

Василий положил перед преподавателем академическую разработку.

— Это же старая разработка. Где вы её взяли?

— В академической библиотеке.

— Вот видите, здесь еще Н.С.Хрущев. Этот бред по какому-то недоразумению не уничтожили.

— Выходит, по-вашему, в зависимости от руководства партией можно переписывать историю как вздумается.

— Да вы знаете, — побагровев, закричал полковник, — это вам может дорого стоить.