Григорий Покровский - Развал

Бурцев не уделял внимания Любе. Они перекинулись несколькими словами и только. Комдивша была встревожена таким положением дел и, чтобы привлечь его внимание к Любе, сама завела с ним разговор.

— Скажите, Василий Петрович, это правда, что вы были в Афганистане?

— Да, был.

— Наверное, страшно было?

— Как сказать. Как на всякой войне: и страшно бывает, и грустно, и даже весело. Это же жизнь, только в других условиях, в более экстремальных.

— И что этим афганцам надо, не понимаю? — комдивша артистично подняла плечи вверх

— Уместно сказать было бы, что мы там забыли, — ответил Бурцев.

— Ну, как же! Они революцию сделали, народ освободили и попросили нас помочь, а теперь наших ребят убивают.

— Ну, это не совсем так.

— Брось ты эту политику, Лиза, — сказал комдив, — давайте подымем бокалы за нашего виновника торжества. — Комдив взял бокал, и все затихли.

— Давайте выпьем за молодого подполковника, — начал он, — и за ваш прекрасный дружный коллектив. Командование всегда верило, что полк, возглавляемый сидящими вокруг этого стола офицерами, будет одним из лучших полков. Для этого всё у вас есть. Конечно, не будем скрывать, что мы ругали ваш коллектив за ряд недоработок. Не будем греха таить, слабоват ваш командир полка, не потому, что он плохой человек, а слаб здоровьем. Мы усилили ваш полк, и вот, с приходом Василия Петровича положение дел стало намного лучше. Полк растёт на глазах. Мы надеемся, что в будущем Василий Петрович возглавит ваш коллектив, и полк станет одним из лучших полков не только в дивизии, но и в округе. Для этого у вас есть все предпосылки.

Он поднял бокал и чокнулся первым с Бурцевым, а не с Туровским. И все понеслись со своими бокалами к комдиву и Бурцеву, забыв про Туровского.

— Как же так, — думал Бурцев. — Они меня принимают за командира полка. О, как лжив и льстив человек! Как они могут говорить такое при живом командире. Колесников не виноват, что лежит в госпитале, и здоровье не позволяет ему тут быть на этом застолье. Он назначен на эту должность приказом министра и только приказом министра может быть снят или переведён на другую должность.

Ещё несколько раз поднимали бокалы за звёздочки Туровского. Наконец,

насытившись, сделали перерыв. Мужчины расположились группками и стали курить. Комдив и начпо с жёнами пошли по дорожке, протоптанной вглубь леса.

Зазвенела музыка. Возле палатки закружились пары. Бурцев подошёл к стоящим возле палатки заместителям командира полка. Зампотылу достал пачку сигарет и протянул Бурцеву.

— Закуривай, Василий Петрович.

— Спасибо, я не курю.

— И давно так?

— Почти всю свою сознательную жизнь. Пробовал в Афганистане, когда уж слишком кошки скребли. Но, это было так, баловство. А, чтобы серьёзно, то никогда.

Бурцев каким-то чувством ощутил, как изменилось отношение к нему после тоста комдива. Даже старый зампотылу раньше его называл Вася, а теперь по имени-отчеству. Какое-то чувство недоверия и полоса отчуждённости пролегла между ними. Зампотылу стоял полуоборотом к нему и демонстративно вёл беседу с Туровским.

— Красивая дочь у комдива, — сказал Туровский.

Если ещё будет практичная как мама, тогда тушите свет, — сказал зампотылу.

— А, что мама практичная?

— О, Саша, ещё какая. Я в дивизии с лейтенантов, скоро увольняться буду, так что все тут повидал. На моих глазах многие выросли, в том числе и комдив. Он командиром танковой роты был, вечно грязный ходил.

— Ты, что, Владимир Владимирович, с ним в одном полку служил? — спросил Туровский.

— Да, я был начпродом, а он командир роты. Такой же, как и он, раздолбай, у него и старшина был. Солдат приедет из отпуска — его забудут на довольствие поставить. На совещании настучу командиру полка, он их как коз дерёт. А теперь он меня. Ха. Ха… Ха.

— Вспоминает старое? — вмешался в разговор Бурцев

— Нет, ни разу не вспоминал, — ответил зампотылу, не поворачиваясь лицом к Бурцеву. Она работала в городе в ателье, со штаба армии генеральшам наряды шила. Генералы Толика двигали. У неё, знаешь, сколько знакомых в Москве. Она свою дочку в ВУЗ вмиг устроила и папашу, наверное, скоро генералом сделает.

И тут до Бурцева дошло, к чему этот произнесённый тост и появившееся отчуждение офицеров к нему. «Наверное, офицера, пытавшегося сделать карьеру через сватовство к дочери комдива, не стал бы уважать и я» — подумал Бурцев.

У солдатской кухни, помешивая черпаком, колдовал повар. Запах свежей ухи разносился по всему лесу. Это полковые умельцы ещё на утренней заре сетями наловили щук и окуней, и сейчас полковой повар завершал начатое им дело. Наконец уха была готова и Туровская стала приглашать гостей к столу. Две девушки официантки разносили в тарелках дымящуюся уху. Банкет продолжился. После ухи гостей потянуло на танцы. Нежный и тонкий запах ухи ушёл и вместо него разносился запах поджаривающегося на углях шашлыка. Комдив приложился к бутылке. Начпо увлёкся молоденькой женой начальника клуба полка, и всё время тащил её танцевать. Бурцев пригласил Любу на танец.