Татьяна Устинова - Я - судья. Божий дар

Судьи на месте не было. Но был ее помощник. Он дал адрес, объяснил, как проехать (Сэм аккуратно записал все в блокнот), пообещал предупредить заведующую, с которой был лично знаком, о визите Джонсонов. Еще помощник сказал, что приют живет небогато, поэтому, если Джонсоны посчитают возможным сделать небольшой благотворительный взнос, это будет очень хорошо.

Собственно, почему нет? Пусть хоть кому-то будет хорошо. Тем более это так легко сделать — всего-то и нужно подписать чек. Если бы все проблемы решались так просто…

Сэм записал: благотворительный взнос. В последнее время ему приходилось записывать абсолютно все, потому что иначе он забывал — что надо сделать, куда пойти, кому позвонить. Иногда он боялся, что забудет буквы и тогда не сможет записывать, что нужно сделать. Но пока до этого не дошло. Хотя однажды он долго пытался вспомнить, как пишется слово «переговоры». А в другой раз записал завтрашние дела на стикере, чтобы ничего не забыть, а наутро обнаружил, что забыл, куда приклеил этот самый стикер.

Записав адрес, он достал из холодильника яйца и ветчину. Пора приготовить Дженни завтрак. Ах да, еще надо вызвать водителя. Он не должен сам садиться за руль. Он слишком мало спит в последнее время.

Голова слегка кружилась, в затылке чувствовалась неприятная тяжесть.

— Заболеваю я, что ли? — подумала Лена.

Ничего удивительного. Осень на дворе. Погода, располагающая ко всякого рода простудам. Дома — больной племянник, вполне может быть, что Лена от него заразилась.

«Надо будет по дороге домой заскочить в аптеку, что ли», — подумала Лена.

Аптечный киоск был и в здании суда. Но он почему-то почти никогда не работал. Во всяком случае, когда было нужно.

Столовая, напротив, работала. Правда, все более или менее съедобное с прилавка уже смели. Что поделаешь? Кто не успел — тот опоздал и наслаждается холодными котлетами и жиденьким борщом.

Лена поставила на поднос тарелку борща и тоскливо оглядела столовку, выбирая место.

— Лена! Добрый день! — Никита Говоров махал рукой из дальнего угла зала.

Лена улыбнулась и направилась к его столу.

С того дня, как слушалось дело Шипилова, прошла неделя. Всю эту неделю Лена хотела найти время и спросить у Никиты, откуда он вытащил этого свидетеля, как заставил его дать показания, как узнал про запись на мобильном… Но времени все никак не находилось. Перед тем как пойти в столовую, Лена как раз думала про Говорова, про то, как он рисовал-рисовал свои самолетики три часа, а потом всех умыл. И вот — пожалуйста, Говоров легок на помине, сидит над серыми столовскими котлетами.

Они немножко поболтали про погоду, про то, что в прокуратуре вроде бы обещают к новому году сменить компьютеры, про общих знакомых, про текущие дела. Ну и про дело Шипилова, разумеется.

— А все-таки, Никита, как вы про ту запись на мобильном узнали?

— Дружеские связи со смежниками и бутылка коньяку, — улыбнулся Никита.

Оказалось, прижать Анохина Никите помогла Федеральная служба по контролю за наркотиками. Говоров вел это дело с самого начала. Разумеется, он тоже собирал информацию — и о Шипилове, и об Анохине. Выяснилось, что Анохин — завсегдатай ночных клубов, хорошо известных службе наркоконтроля. Ну, Говоров и попросил ребят-федералов за Анохиным повнимательнее присмотреть. В итоге смежники прижали его в клубе при попытке приобрести дозу ЛСД. При обыске, помимо прочего, у Анохина нашли телефончик, а в телефончике — видео.

— Ну. Его и прижали. Своего рода сделка: Анохин дает показания против Шипилова, а смежники забывают об истории с покупкой наркотиков. Вот, собственно, и все.

— Здорово, — протянула Лена. — До сих пор вспоминаю, какое у этого адвоката было лицо, когда включили запись. Никогда бы не подумала, что вы любитель театральных эффектов.

— Я не любитель, с чего вы взяли?

— А почему тогда Анохина вызвали в самом конце? Три часа рисовали самолетики, а потом — опля! Шах и мат!

— Да я на самом деле просто хотел перестраховаться. Ждал, когда адвокат Шипилова все свои карты отыграет. Ведь всяко бывает… Кстати, это были чайки.

— Что?

— Я рисовал не самолеты. Это были чайки.

— С вертикальным взлетом и ракетами класса «земля-земля»?

Говоров расхохотался. Чайки с вертикальным взлетом, груженные ракетами, придет же такое в голову! Давно он так не смеялся…

Он вдруг подумал, что с Леной как-то очень легко. Легко говорить, легко смеяться. Наверное, с такой женщиной вообще легко по жизни.