Роман Сенчин - Полоса

— Да? — летчики не поверили. — С девяносто восьмого? Бетон за это время раскрошиться должен. Зарасти. А тут и концовка почти вся чистая…

Глава района взял за локоть и подвинул ближе к летчикам Шулина:

— Это вот наш Алексей Сергеевич, начальник аэропорта… теперь — вертолетной площадки… Всех гонял!.. А ведь, — глава, кажется, изумился своей мысли, — а ведь как знал! Как знал, слушайте, что пригодится!

Летчики протянули Шулину руки:

— Спасибо вам! Большое вам спасибо!

…Алексей Сергеевич мотнул головой, стряхивая эти приятные, но мешающие жить воспоминания. Сказал жене:

— Ладно, Маш, не бери в голову… И спать надо ложиться — завтра вертолет встречать.

И про себя добавил: “Еще дня три-четыре. А там — зима”.

После того приземления в поселок съехались журналисты, начальство. Специалисты осматривали Ту, решали, что с ним делать, журналисты расспрашивали местных, как они вели себя, когда над их Временным появилась такая махина. Брали и брали интервью у Шулина. Сначала он бегал от микрофонов и камер, но потом, поддавшись шепоту со всех сторон, что эти интервью помогут его аэропорту, таким же аэропортам республики, поселку и другим поселкам, стал рассказывать.

— …Работал сначала начальником аэропорта, а теперь — вертолетной площадки. В одном лице работаю… Проблемы есть: охрана, ремонты, содержание… Вообще, одному работать, конечно, сложно. Когда работали все службы, штат был сто тридцать человек. А теперь… Вертолет летает три раза в неделю — понедельник, среда, пятница. На период распутицы пускают. Пассажиров много, работы хватает… Работаю один, хотя и я уже так… Два года как на договоре. Это значит, что я не имею ни северных льгот, ни северной дороги, ни оплачиваемого отпуска. Получаю определенную сумму… Помогает супруга — обилечивает, биркует, взвешивает… Обращался ли за помощью? Да все прекрасно знают эту ситуацию. У меня еще более-менее, а у других… В Кипиеве, это село тут недалеко, начальник был на ноль пять ставки, а теперь сократили и определили на сезонные работы по договору. Работает в весенне-летнюю и осенне-зимнюю навигации, а в остальное время считается безработным. И это многие нынешние начальники вертолетных площадок теперь так… Я хоть получаю не в навигацию деньги за дежурство. Как охранник… Больше десяти лет в аэропорт не вкладывалось ни копейки. Все как было тогда, так и осталось. Не то чтобы удобства какие-то, а кабель не меняли — постоянно перегорает… Конечно, сообщение, что садится к нам самолет, вызвало подозрение, но я сам уже это видел. Сел в машину, приехал. Были уже пожарные, эмчеэс, все сработали на совесть. Экипаж вел себя спокойно, достойно… А потом что?.. В пределах двадцати минут со мной связался Нерадько Александр Васильевич, руководитель Федерального агентства воздушного транспорта, поинтересовался посадкой. Я доложил… Полосу старался содержать в порядке. Сперва была надежда, что снова начнутся авиарейсы, а потом уже так… Самому неприятно, когда мусор, посторонние предметы… Летчики были благодарны, и я им благодарен, что не подвели и сели на мою полосу. Оказалась она в нужном месте в нужное время.

Сюжеты о севшем Ту крутили в федеральных новостях дня три, а в местных — с месяц. Потом сняли документальный фильм, куда попали рассказы нескольких временцев о лайнере над поселком, и даже Саня Рочев со своим — “думал, американцы, бомбардировщик!” — блеснул…

Местные поначалу стали относиться к Шулину с явным уважением. Он не был для них больше чудиком-самодуром. Впечатление произвело вручение ему почетной грамоты Министерства транспорта Российской Федерации. Грамоту привезли командир Печорского авиаотряда и представители печорского отделения “Комиавиа-транса”. Вручали в клубе, торжественно. Командир, высокий мужчина лет сорока пяти, симпатичный, современный, но с какой-то застоявшейся грустью в глазах, зачитал со сцены текст:

— “За добросовестное исполнение своих обязанностей и поддержание в рабочем состоянии взлетно-посадочной полосы аэропорта “Временный”.

Потом Шулину жали руку, обнимали, а Саня Рочев, хлопнув командира по плечу, заявил:

— Неправильно в грамоте сказано. Не так.

— Что — не так? — напрягся командир.

— Не за “добросовестное исполнение” надо, а — за “добровольное”!

— В смысле?

— Он же добровольно полосу сберегал. Так ведь?

Командир потянул губы в стороны, изображая улыбку:

— Может, и так.

Когда прощались с ним, Шулин попросил передать привет Михаилу Егоровичу.