Бел Кауфман - Вверх по лестнице, ведущей вниз

— Что за шум?

— Так звучит мысль, мистер Макхаби, — ответила я.

Потом в своем ящике для писем я нашла его записку, копии которой он направил директору (и, кто знает, может быть, даже в Совет по образованию). Вот она, почитай:

«Я обратил внимание, что класс, входящий в вашу комнату, задерживается из-за того, что ученики, выходящие из вашей комнаты, выходят дезорганизованно, без надобности толпясь в дверях и разговаривая. Учитель, чей класс выходит из комнаты, несет ответственность за упорядоченное движение в коридоре».

Оказывается, как это ни странно, разговоры категорически противопоказаны учебному заведению. Конечно, есть и другие грехи, и мне кажется, я совершила их великое множество. Вчера я поставила пластинку: Гилгуд читает Шекспира. Проигрыватель принесла свой (все равно не добьешься формы-требования «на технические средства обучения» — так здесь называют проигрыватели). В классе создалось особое настроение, ребята сидели тихо, слушали, как вдруг входит Адмирал Осел «при всех регалиях», дрожа от гнева. Щелкнув пальцами, он приказывает мне выключить проигрыватель, ждет, пока остановится диск, и произносит:

— Скоро дадут три звонка — начнется учебная тревога. Проигрывание пластинок не создает условий для организованной эвакуации класса.

Я часто упоминаю о Макхаби, потому что он выкристаллизовался у меня во Врага.

Но мешает работать не только он. То приходят во время занятий учителя-кочевники и начинают рыться в моем столе, ищут забытый классный журнал.

То в середине урока заставляют заполнять какие-то карточки, отвечать на вопросы: «Есть ли у вас дома испорченные штепселя?»

То нужно собирать деньги на публикации, организации, молоко, баскетбольные билеты и «Добровольные пожертвования в пользу технического персонала». Это скромный дар мистеру Грэйсону, обитающему в подвале, если вообще существует этот таинственный человек в школе Калвина Кулиджа.

То дребезжат окна, потому что сверлят асфальт, то в зале загремел оркестр, то выборщики — сейчас время выборов — врываются в класс и пишут на моей единственной доске несмываемым желтым мелом:

ГАРРИ КАГАН В КАНДИДАТЫ НАМ ДАН.

ВЫБИРАЙТЕ ЕГО В ПРЕЗИДЕНТЫ «ВО»

и

ГЛОРИЯ ЭРЛИХ — ХОРОШАЯ УЧЕНИЦА.

ГОЛОСУЙТЕ ЗА НЕЕ В ПРЕЗИДЕНТЫ-ВИЦЕ!

И еще учебные тревоги, которые, как назло, происходят всегда в самый интересный момент урока! Звонки бешено звонят, мы все втискиваемся в спортивный зал, где стоим в тишине и безопасности между параллельными брусьями, стараясь не облокачиваться о коней, спасенные на минуту от уничтожения…

Иногда сама жизнь прерывает урок. Занимаемся грамматикой, и вдруг девочка выскакивает из класса с криком: «Мама убьет меня!» И это может сбыться, потому что девочка потеряла восемь долларов семьдесят центов для уплаты за газ и свет. И теперь бросилась искать их.

Парень объясняет, что не выполнил домашнего задания из-за срочного оформления брака: «Раз уж так получилось, что она по моей вине в таком положении, а я католик. Жаль только, что я ее не люблю».

Хаос, бессмыслица, вопли о помощи — громкие, но никем не услышанные. Может быть, я все драматизирую? Пол так считает. Сам он только пожимает плечами и сочиняет про всех шутливые стихи. Я говорю о Поле Барринджере — нашем писателе, который стоит в классе только одной ногой, в ожидании, когда его опубликуют. Он очень привлекателен — загорелый, тонкие черты лица, одна бровь выше другой, ослепительная улыбка. Все школьницы без ума от него.

Есть у нас несколько хороших, трудолюбивых, выдержанных педагогов, таких как Беа — бездетная вдова («Мамаша Шехтер и ее дети», — как говорят ребята), которая умудряется учить вопреки невыносимым трудностям. Несколько блестяще одаренных учителей, которые — никому не известные и никем не воспетые — творят чудеса в своих классах. Есть и такие, кто искренне любит молодежь. Остальные, как мне кажется, либо вообще сдались, либо вымещают свое зло на учениках. Как сказал Бернард Шоу, кто умеет, делает сам, кто не умеет, учит других. Как и большинство поговорок, это лишь полуправда. На самом деле кто умеет, тот учит, а кто не умеет, тот, провалившись в другом месте, ищет в школьной системе только выход из положения или прибежище.

Мэри Льюис. Загнанная и запуганная, мчится она по коридорам, нагруженная, как мул; вечно сетует на неудобства и чрезмерную занятость и безотказно выполняет все указания всех начальников. Добровольная мученица системы.