Герберт Уэллс - Отец Кристины-Альберты

Кристина-Альберта не нашлась, что ответить, и некоторое время они шли молча. А когда заговорили, то о том, не завернуть ли им в отель «Высокие Скалы», чтобы выпить чаю.

Мистер Примби пребывал в явном угнетении и был глубоко огорчен, однако беспросветное уныние меланхоликов было ему чуждо. Одновременно его живо интересовал и пансион, и его обитатели, с которыми он не замедлил познакомиться. Жизнь в пансионе обладала для него всей прелестью новизны. В браке они с миссис Примби неизменно отдыхали, снимая квартиру на приморском курорте, чтобы она могла сама заботиться о провизии, выявляя и обличая ошибки и вымогательства, а затем все приводить в порядок. Они либо совершали поездки по окрестностям в дни этого отдыха, либо располагались на пляже, где мистер Примби и Кристина-Альберта строили замки из песка или бродили между скал, пока миссис Примби сидела на складном стульчике и тосковала по прачечной. В плохую погода они оставались в квартире, где мистер Примби и Кристина-Альберта могли читать книжки, а миссис Примби тосковать по прачечной не хуже, чем на пляже. Но в глубине сердца мистер Примби всегда томился по коллективной, полной общения жизни, какую предлагают пансионы.

Они познакомились со второй мисс Рустер, мисс Маргарет Рустер, когда приехали с багажом. Она была более высоким, более суетливым и менее обшитом кружевами вариантом своей сестры. У них обеих, как обнаружил мистер Примби, была странная привычка находиться поблизости. Они, казалось, непрерывно укрывались за занавесами из бус или в коридорах, перегибались через перила на лестничных площадках или тихонько заглядывали в дверные щелки. Бедняжки! Они ужасно боялись стеснить своих жильцов, но не менее боялись, что вдруг что-нибудь окажется не так.

Во время трапез они манипулировали жарким и тарелками за ширмой, а пухлая горничная разносила тарелки и овощи. И когда бы мистер Примби ни взглядывал на ширму, либо мисс Маргарет Рустер поглядывала на него через верх, либо мисс Эмили Рустер поглядывала на него из-за створки. И у него возникали затруднения с вилками и ложками. Уронив салфетку, он уповал, что это останется незамеченным, но мисс Эмили тотчас заметила и отрядила пухлую горничную поднять салфетку и подать ему.

Мистер Примби и Кристина-Альберта спустились в столовую, едва мисс Маргарет вторично ударила в обеденный гонг, а потому их усадили первыми, и они могли с выгодной позиции обозреть свои сотрапезников. Кристина-Альберта наблюдала молча, но мистер Примби говорил «кха-кха» всякий раз, когда в дверь входил кто-то новый. Первыми после них появились две Перелетные Птицы — молодой человек в широчайших брюках-гольф и дама, предположительно его жена, в ярко-желтом джемпере — они путешествовали в автомобиле по Кенту, но попытались захватить столик в эркере, закрепленный за постоянными обитателями «Петуньи», однако мисс Эмили усмирила их — с большим трудом и еще большим достоинством. Затем они начали во всеуслышанье совещаться, какое взять вино, причем молодой человек именовал даму «Старухой» и «Башкой» — обращения для мистера Примби совсем новые и интересные, а она называла его «Барсук». Пухлая горничная подала им карту вин, за которыми можно было послать. Молодой человек громко читал названия и цены, а потом приступил к выбору, словно младший священник, служащий в очень большом соборе. Его жена, если продолжить сравнение, отвечала, точно церковный хор.

— Здешнее шабли, наверное, слишком сладкое, — возгласил он.

— Слишком сладкое?

— Как насчет поммара, Башка?

— Почему бы и не поммар, Барсук.

— Бон на шиллинг дешевле и может оказаться таким же приличным… или скверным.

— Да, таким же.

Пухлая горничная выскочила из столовой с картой в руке, прижимая палец к марке, которую он выбрал.

Тем временем под этот гвалт к столику у окна просочились две дамы, которых мистер Примби видел в салоне пьющими чай во время своего первого визита в «Петунью». Они, очевидно, были сестрами — обе довольно худощавые и высокие, с круглыми и яркими личиками на шеях-стебельках. У них были острые носики, и одна носила очки в черепаховой оправе. Следующим появился джентльмен с седыми усами, пышнее и благороднее, чем даже у мистера Примби, и в сопровождении миниатюрной быстроглазой жены. Возможно, тот джентльмен, который жил в лесах Бирмы. Миниатюрная быстроглазая жена поклонилась худощавым дамам, которые заволновались, точно камыш под ветром. Джентльмен их не заметил, крякнул, садясь, достал очки и прочел меню.