Ларс Хусум - Мой друг Иисус Христос

Они плясали перед сценой, и Велик с Йеппе последовали их примеру.

Выступление Силье многих оттолкнуло, но та часть публики, которая осталась, испытала настоящий восторг. Они сбились у сцены в кучу и весело прыгали друг на друга. Мы с Марианной и Карен стояли позади, но Карен довольно быстро нас покинула – от такой музыки у нее разболелась голова. Могенс в смятении подошел к нам: он боялся, что этот концерт повлечет за собой провал всего фестиваля.

– А ты знал о том, что это за музыка?

– Нет, конечно не знал. Иначе я бы вас предупредил. Но это же здорово, людям потом будет что обсудить.

– Да, об этом я не подумал. То есть ты считаешь это нормальным?

– Да, это классно. Мы делаем ставку не только на безопасность.

Мои слова не вполне утешили Могенса, но хотя бы уменьшили его волнение. И лишь тогда, когда отзывы о выступлении Силье оказались хвалебными, Могенс успокоился и даже стал гордиться тем, что Силье дебютировала в Тарме.

Между песнями Силье ничего не говорила и не общалась с публикой, хотя обычно она очень много болтала и кокетничала. Это было частью ее сценического шоу. Сегодня она ограничилась только музыкой – тем не менее публика была заворожена. Мне пришлось привыкать к жестокой тональности, в ее музыке был какой-то надрыв. Мы ожидали красивого и изящного завершения фестиваля, а вместо этого получили кулак. И все же это не испортило мне концовку. Возможно, пожилые дамы и были разочарованы, но не я. Я считал замечательным то, что Силье наконец-то обрела свой собственный голос, пусть даже такой злобный.

– У нее такая мощная харизма. Это и раньше так было? – поинтересовалась Марианна.

– Нет, даже когда обижалась, она была нежной. Я не припомню, чтобы когда-нибудь она по-настоящему на меня сердилась.

– Что, неужели даже никогда не кричала?

– Нет, по крайней мере, не кричала так, как ты. Ты ведь еще и дерешься, – сказал я и поцеловал ее в шею.

Мы были единственными, кто не потерялся во время концерта. Остальные перемешались. Я уверен, что Силье увидела нас, когда газон перед сценой наполовину опустел. По крайней мере, ее взгляд задержался на нас, а потом она яростно заорала. И это было не пение. Она зло закричала в микрофон, и толпа пришла в неистовство.

Исполнив последнюю песню, Силье в первый раз в возбуждении оглядела публику и посмотрела на меня сверху вниз. Я был уверен, что она не уйдет со сцены, не отомстив. На газоне было много свободного места, но непосредственно перед сценой все кишело восторженными мальчиками и девочками, требующими продолжения. Она недоуменно смотрела на них, и мне показалось, что именно они меня и спасли. Она не могла поверить, что ее так чествуют. Было бы слишком жестоко сказать им правду обо мне. Поэтому она не произнесла ни слова, а ушла со сцены молча, и я вздохнул с облегчением. Марианна повернулась ко мне и поцеловала меня. Я всегда отличал эти успокоительные поцелуи.

– А теперь пойдем прогуляемся, чтобы ты мог немного расслабиться.

И я только тогда осознал, что из-за своего волнения прижал ее слишком сильно. Мы направились в лес, где хотели побыть наедине. Я радовался, что имею возможность встретиться с Силье в Тарме, потому что, если бы это произошло в Копенгагене, я бы уже лежал и задыхался. Я испытывал уверенность и страх одновременно. В течение следующего часа мы не произнесли ни слова. Мне не хотелось говорить. Мне просто хотелось видеть Марианну рядом, чтобы не взорваться.

Силье Кьер, Фестиваль в честь Грит Окхольм

Репортаж: Ханс Хенрик Фарендорфф

Фото: Мартин Дам Кристенсен

К удивлению многих, бывшая солистка «Грит Окхольм Джем» заявила о себе как о спасительнице датского панк-рока.

На масштабном фестивале в честь Грит Окхольм в Тарме я увидел множество групп-подражателей, исполнивших знаменитые песни Грит Окхольм, а также вереницу стареющих датских поп-звезд: Томаса Хельмига, Поуля Кребса, Петера Белли, Ивана Педерсена, Санне Сальмонсен, «TV2» – иными словами, практически всех датских поп-музыкантов эпохи Грит Окхольм. Некоторые из них подготовили замечательные специальные выступления, другие повторили старые номера.

Этот фестиваль был организован в честь Грит Окхольм, что придало ему особую атмосферу, многим показавшуюся поистине фантастической. У меня же просто пошли мурашки по коже. Создавалось впечатление, что это какая-то секта, где все помешаны на одном. Все люди одинаково беззаботно радовались празднику, не произнося ни единого дурного слова. Но у меня возникло такое ощущение, словно всем приказано быть приличными и учтивыми и запрещено не восторгаться Грит Окхольм.