Тихон (Шевкунов) - Несвятые святые и другие рассказы

Все, кроме наместника архимандрита Гавриила. Он был единственным, к кому, если надо было решить какой-то вопрос, Юдин приезжал сам. Почему так происходило? Думаю, наместник смог себя так поставить. И еще, отец Гавриил был сильный и независимый наместник. И очень жесткий: если уж чего-то решал, то всегда этого добивался.

Правда, некоторые ядовито предполагали, что уполномоченный Юдин ездит в монастырь «на ковер», потому как у наместника звание выше. Но это были просто злые языки. Хотя понятно, что в те времена наместники и настоятели не могли не иметь взаимоотношений с представителями государственной власти.

Увидев вопиющий непорядок в своем «хозяйстве», Николай Александрович Юдин сразу вышел из машины. Быстро во всем разобравшись, он решительно пробрался сквозь толпу к воротам и грозно забарабанил кулаком по старинным, окованным железом дубовым доскам.

— Кто там?! Ну-ка открывай сейчас же!

— Читай Символ веры! — раздался из-за ворот грозный глас монаха Аввакума.

— Что?! — не поверил своим ушам уполномоченный. — Какой еще Символ веры? Открывай, тебе говорят!

— Читай Символ веры! — все так же непреклонно донеслось с той стороны.

У Николая Александровича от возмущения перехватило дыхание:

— Да ты кто такой?! Ты что себе позволяешь? Я уполномоченный! Я — Юдин! Открывай сейчас же, или пожалеешь!!!

— Читай Символ веры!

Этот возвышенный диалог продолжался минут десять.

Наконец, взглянув на часы, уполномоченный сдался:

— Открой, прошу тебя! Я уже на целых четверть часа к вашему наместнику опоздал. Представляешь, как он меня сейчас встретит?

За воротами повисла пауза. Видно, отец Аввакум явственно представил себе, что ждет этого несчастного.

— Да, тебе не поздоровится… — с пониманием вздохнул он. Но тут же несгибаемо повторил: — Читай Символ веры!

— Да не знаю я этот ваш Символ! — взмолился уполномоченный. — Что это хоть такое?

Отец Аввакум снова крепко задумался и наконец принял решение.

— Ну ладно, так и быть. Повторяй за мной.

И из-за ворот донеслись древние величественные слова Никео-Цареградского Символа веры.

— «Верую!» — возгласил Аввакум.

— «Верую…» — затравленно озираясь на туристов, выдавил из себя уполномоченный.

— «Во единого Бога Отца!..» — торжественно продолжил Аввакум.

— «Во единого Бога Отца…» — обреченно повторил Юдин.

— «Вседержителя!»

— «Вседержителя…»

— «Творца небу и земли!»

— «Творца… небу и земли…»

После того как уполномоченный Совета по делам религий по Псковской области всенародно засвидетельствовал последний догмат, заключенный в великой молитве: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь», ворота приоткрылись и пропустили чиновника в монастырский двор.

Испепелив взглядом своего инквизитора и выругавшись сквозь зубы, уполномоченный бросился к настоятельскому корпусу, где его в весьма раздраженном состоянии духа встретил отец наместник.

— Что ж это вы, Николай Александрович, опаздывать решили? Я уж полчаса как вас поджидаю! — недовольно укорил он гостя.

— Да что обо мне?! — кинулся в атаку уполномоченный. — Это у вас тут невесть что творится! Поставили психически больного на ворота. Никого не пускает — требует ото всех читать какой-то Символ веры! Там, на площади, автобусы, туристы! Иностранцы!!! Представляете, какой скандал сейчас начнется?

Тут и наместник заволновался. Он немедля послал отца эконома разобраться и навести порядок, а Аввакума сейчас же доставить в наместничий кабинет для расправы.

Когда Аввакум вошел в обеденную залу, уполномоченный усилиями отца наместника, а также с помощью обильных яств и французского коньяка, был несколько успокоен.

Увидев сторожа, отец наместник гневно привстал в креслах.

— Ты что там устроил?! Без благословения, самочинно порядки свои в монастыре наводишь?!

А вот самочиние — это действительно тяжкий грех для монаха. Отец наместник был здесь совершенно прав. И Аввакум мгновенно этот свой грех осознал. Он решительно шагнул к столу и бросился отцу Гавриилу в ноги.

— Виноват! Прости, отец наместник!

— Убирайся вон, самочинник! — загремел над ним наместник и даже отпихнул Аввакума сапогом.

Уполномоченный мстительно торжествовал. Когда он уехал, наместник снова потребовал к себе Аввакума. Тот, лишь войдя, сразу повалился в ноги.

Но отец наместник вызвал его совсем не для выговоров:

— Ладно, молодец! На вот, бери! — добродушно проговорил отец Гавриил и сунул Аввакуму бутылку «Наполеона».