Пауло Коэльо - Вероника решает умереть

— На процедуру.

— Я пойду с тобой.

— Не стоит. Ты испугаешься, хотя я и гарантирую, что это не больно, ничего не чувствуешь. И это лучше успокоительных, потому что быстрей возвращается ясность ума.

Вероника не знала, о чем он говорит. Она сожалела, что взяла его за руку, ей хотелось поскорее уйти отсюда, скрыть свой стыд, больше никогда не видеть этого юношу, при котором открылось самое потаенное и постыдное в Веронике и который однако продолжал испытывать к ней нежные чувства.

Но вновь она вспомнила слова Мари. Я ни перед кем не обязана отчитываться в своих поступках, даже перед этим молодым человеком.

— Я пойду с тобой.

Санитары сочли, что так, наверное, будет лучше: шизофреника не придется принуждать, он отправится с ними по своей воле.

В палате Эдуард послушно лег на койку. Его уже ожидали еще двое с каким-то странным прибором и с сумкой, в которой находились полоски ткани.

Эдуард повернул голову к Веронике и попросил сесть рядом.

— За несколько минут о том, что сейчас будет, узнает весь Виллете. И все утихомирятся, потому что такое лечение внушает страх даже самым буйным.

Только тот, кто через него прошел, знает, что все на самом деле не так уж страшно.

На лицах санитаров отразилось недоумение. Боль на самом деле должна быть ужасной — но никому не известно, что творится в голове у сумасшедшего.

Единственно разумным было то, что парень говорил насчет страха: слух разнесется по Виллете, и вскоре все успокоятся.

— Ты поторопился лечь, — сказал один из них. Эдуард встал, и они расстелили на койке нечто вроде резинового одеяла.

— Вот теперь укладывайся.

Эдуард спокойно подчинился, как будто все происходившее было обычным делом.

Полосами ткани санитары привязали Эдуарда к койке и сунули ему в рот резиновый кляп.

— Это чтобы он не прикусил язык, — разъяснил Веронике один из мужчин, довольный тем, что дает техническую информацию и одновременно предостерегает.

На стул возле койки они поставили странного вида прибор — размером чуть больше обувной коробки, с тумблерами и тремя индикаторами. От прибора отходили два провода, заканчивавшиеся чем-то вроде наушников.

Один из санитаров прикрепил «наушники» к вискам Эдуарда. Другой, по всей видимости, настраивал прибор, вращая тумблеры то вправо, то влево. С кляпом во рту Эдуард неотрывно смотрел Веронике в глаза и словно говорил: не волнуйся, все в порядке.

— Я отрегулировал на сто тридцать вольт в три десятых секунды, — сказал тот, что возился с ящиком. — Ну, поехали.

Он нажал кнопку, и ящик зажужжал. В тот же миг глаза Эдуарда застыли, его тело изогнулось такой дугой, что, если бы не было привязано к койке, наверняка сломался бы позвоночник.

— Прекратите! — закричала Вероника.

— А уже все, — ответил санитар, снимая с головы Эдуарда «наушники».

Однако тело продолжало биться в судорогах, голова так моталась, что один из санитаров решил ее придержать руками. Другой уложил прибор в сумку и присел перекурить.

Через несколько минут тело как будто бы вернулось к норме, затем начались спазмы, пока санитар по-прежнему старался удержать голову Эдуарда.

Вскоре судороги стали ослабевать, а затем полностью прекратились. Глаза Эдуарда оставались открытыми, и один из санитаров их закрыл, как закрывают глаза мертвым.

Затем он вынул кляп изо рта юноши, развязал полосы ткани и сложил их в сумку, где лежал прибор.

— Действие электрошока длится час, — сказал он девушке, которая уже не кричала и казалась загипнотизированной увиденным. — Все в порядке, скоро он придет в себя. Будет тише воды.

В первую же секунду электрошока Эдуард почувствовал то, что уже было ему знакомо: зрение стало ослабевать, как будто кто-то закрывал занавеску, — и наконец все исчезло полностью. Не было никакой боли или страдания, только он уже видел действие прибора на других и знал, как ужасно это выглядит.

Теперь Эдуард был спокоен. Если незадолго до этого он испытывал какое-то новое ощущение в сердце, начинал осознавать, что любовь это не только то, чем его одаривают родители, — электрошок (или ЭКТ — электроконвульсивная терапия, как ее называют специалисты) наверняка вернет его в «нормальное состояние».

Главным эффектом ЭКТ было стирание недавних воспоминаний. Исчезали мечты и фантазии, возможность предугадывать будущее. Мысли должны были оставаться обращенными в прошлое, иначе у пациента возникло бы желание снова вернуться к жизни.