Эльвира Нетесова - Запоздалая оттепель, Кэрны

Кузьма усмехнулся:

— Зачем мне про чужих знать? Ты лучше скажи, как у тебя? Да сходим с тобой к Нине.

— Папка сказал, что к ней не пустят. Только из окна ее увидеть можно, если она встать сможет. Это ж роддом! Туда только беременных пускают и врачей! А Нину через окно видеть — какой интерес? Жратву ей Максим повез. Целую сумку. Они вместе с мамкой на базар ездили. А нам надо ждать, когда их из роддома выпишут.

— Жень, а как ты? Все наладилось дома?

— Ой, дедунь! Нас теперь много! Один Максим за пятерых мужиков! Как с работы вернется, все хохочут, аж стекла дрожат. Ну и Ксюшка тоже отмачивает! Мы ее воспитываем! Знаешь, как она ругается? На всех! Даже матом. На отца такое сказала, что у него очки упали. Его беременные так не матерят, когда рожают. Ее теперь за это в угол ставят. Наказывают. Когда меня дураком обозвала, я Ксюшку потащил в угол, а она кусает меня за руку и кричит на весь дом: «Отпусти меня, говно собачье! А то яйцы откушу!» Я ее со смеху выпустил. Не удержал. Она вырвалась и в сарае спряталась. Уже со всеми на нашей улице передралась. Я хотел научить ее читать. Да не получилось. Не поймать, не усадить. Носится как угорелая по всему дому. И не устает. Даже мультики спокойно не посмотрит. Станет на уши и крутится волчком. Вся в царапинах, ссадинах, хуже пацана. Стоит мне чуть зазеваться, она уже успела на спину заскочить. Тут же хватается за уши и кричит на меня: «Шевелись, падла! Врубайся на петуха, не то врежу по самые! Летать станешь!» Во! И пятками по бокам колотит! Черт, а не девка! От нее никому покоя нет. Не сбежишь, не спрячешься, везде достанет!

— Хочешь себе такую сестренку? — рассмеялся Кузьма.

— Уже есть! Мне б чуть спокойнее! Вчера сел за уроки, а она вскарабкалась на плечи и давай прическу делать. Думал, совсем лысым оставит.

— Не ругаются отец с Максимом?

— Они редко видятся. Да и как с ним поругаешься? Он хохмач! От него у всех животы болят со смеху. У нас теперь весело. Отец один выходной дома побыл. А потом на работе всю неделю хохотал, вспоминая.

— С Ольгой мне свидеться надо. Ты передай, что очень нужна.

— Дедунь! А почему ты с нами жить не хочешь? Отвык? Или тетку тут завел, как Максим шутит?

— Жить в доме несподручно. Далеко до работы. И знаешь, внучок, верно правду сказывают, что самая лучшая родня — это дальняя. Близким быть плохо. На себе испытал, — ответил, не кривя душой.

— Дедуль, ну у меня все хорошо. И тебя никому не дам в обиду! — пообещал пацан.

Они говорили о Женькиных друзьях, о доме, о будущем мальчишки. И тот невзначай поделился:

— Помнишь, нравилась мне девчонка — соседка по парте. Увезли ее. Теперь она за границей живет, вместе с отцом. Насовсем смоталась. А мне уже другая понравилась. Красивая. Но у нее отец военный. Они тоже на одном месте долго не живут. Дедуль, ну почему так получается? Стоит понравиться, почти что полюблю, а она бац — и уезжает! У тебя такое было?

— Нет! Твоя бабка не уезжала никуда. Всегда на одном месте жила.

— А ты только ее одну любил?

— Когда женился, не изменял ей! Это точно…

— И никого, кроме бабки, не было?

— Никого! — подтвердил Кузьма.

— Ой, как скучно ты жил, дед! Даже жалко тебя! Теперь все помногу имеют! Сначала девчонок, потом баб. И тебе надо какую-нибудь тетку заиметь! Чтоб не жить одиноко. Я вовсе не могу в одиночку. Мне надо, чтоб кто-то рядом был. Даже Максим говорит, что тебя женить пора. Собирается высватать тебе соседскую бабку. Ты ее, наверное, помнишь. Максим говорит, что привезет ту в гости, в стардом, чтоб принюхались заново.

— Не нужна она мне. Нехай Максим про меня не печалится. В девках не засижусь. Коль стребуется, сам себе сыщу. Мое от меня не уйдет.

— Дедуль! А это плохо, если мне не одна, а две девчонки нравятся? Ну, на всякий случай, если та, у какой отец военный, уедет куда-нибудь?

— Ты сам определись внучок, какая больше по душе придется. А расстояние — не беда! — вспомнилась колымская пара родственников.

Поговорив еще немного, они расстались. Кузьма попросил Женьку не забыть и передать Ольге его просьбу приехать как можно скорее.

В этот вечер, едва Кузьма вернулся домой, к нему пришла баба Надя.

— Прости, Кузьма, что потревожила. Но сказаться хочу. Лилька моя приезжала. Навестить вздумала. И уже спрашивала, не соскучилась ли по дому? Я ей в ответ, что тут, серед людей, я и про дом подзабыла. Короче, предложила она воротиться. А я ей в ответ, мол, опять грызть меня станешь за карты да моралями изводить. Она и ответила, что батюшка из той церкви, где она в хоре поет, прознал, что она меня в стардом сдала. Вызвал к себе и очень строго с Лилькой говорил. Пообещал, коли меня в дом не воротит, ее с церкви уволить насовсем. Та и заегозила. Совестно стало. Упрашивать принялась. Да я пока несогласная. Ведь не игрушка, чтоб с места на место меня дергать.