Игорь Малышев - Рассказы

— Какая же я гадкая! — воскликнула она, хлеща себя по рукам, да так сильно, что они тут же покраснели, став похожими на клешни маленького вареного крабика, что привозили по средам в селение рыбаки.

Не переставая бить себя, она кинулась вслед за ушедшей кухаркой. Летисия стояла у окна спиной к двери, сложив руки на большой груди. Мария подбежала к ней, увидела, что та плачет. И неудивительно, это ведь очень больно, сесть на торчащие во все стороны, как у дикобраза, иглы. Девочка обняла служанку, прижалась к ее толстому животу и заревела так, будто сейчас умрет от горя. Захлебываясь слезами и заиканием, произнесла:

— Л-летисия, ми-милая, прости м-м-меня! Милая-милая, Л-л-летисия, прости м-меня, я г-гад-гадкая… — и она завыла, не в силах больше говорить от рыданий и стыда.

Негритянка чувствовала, как мокнет от горячих детских слез и липнет к коже ткань ее цветастого платья около пупка и гладила свою маленькую хозяйку по головке. Конечно же, она простила девочку.

Это произошло уже довольно давно, Марии Руденсии было тогда всего три года и с тех пор она сильно выросла. Интересно, что после того случая, делая что-нибудь, она, несмотря на свой совсем юный возраст, подходила ко всему очень ответственно, всегда представляя, последствия того, что может получиться в итоге и потому старалась делать все как можно лучше. Право, урок пошел ей на пользу, не каждый взрослый обладает такими редкими в наше время качествами. К моменту нашей истории ей было уже шесть лет и ростом она была не менее трех с половиною футов. От матери ей досталась небольшая примесь негритянской крови, отчего волосы курчавились, а кожа имела легкий коричневый оттенок. Глаза же были точь-в-точь две крохотные чашечки с кофе. По детской привычке она ходила немного подпрыгивая и распевая детские песенки. Любимой была у нее такая:

Правда, она постоянно переделывала ее, меняя слова в зависимости от настроения. Песенку она услышала от заезжего астролога и фокусника по прозвищу Персей. На одном плече он нес большую куртанайскую крысу с голым розовым хвостом, глазами-бусинами и синеватой шерсткой, а на другом черного попугая с прозрачным, будто стеклянным клювом. И крыса и попугай были обучены вытаскивать из специальной коробки билетики, откуда любопытствующие могли узнать свою судьбу. Астролог-фокусник носил широкое серое пончо с изображениями танцующих человечков по краям и большую черную шляпу, из-под которой свешивались длинные волосы цвета воронова крыла. За один сентаво он приказал крысе вытащить билетик для Марии Руденсии. Крыса послушно исполнила свое дело, протянув девочке потрепанную от частого хождения по рукам бумажку. Мария умела читать по складам и прочла там: «скоро все изменится».

— Ч-что изменится? — спросила она.

— Все! — свистнула крыса.

— Ой, — сказала Мария, — я-я и не з-знала, что у вас к-крыса говорящая.

— О да, — ответил ей фокусник, — она много что может. Но сказать по секрету, — он наклонился к ее уху, — это единственное, что она умеет говорить.

С этими словами он протянул ей маленькую хрустальную звездочку. На каждом из шести ее лучей играли крохотные лучики света. Девочка выдохнула от удивления, собралась поблагодарить за столь неожиданный подарок, подняла лицо и увидела рядом большие и такие же темные как у нее, глаза чародея. Они были такие непроницаемо глубокие и таинственные, как те науки, которыми по слухам занимался их хозяин, что немного испугало ее.

— Ой, — только и смогла она сказать.

Попугай звонко, так, что девочка вздрогнула, щелкнул стеклянным клювом, синяя крыса еще раз выкрикнула: «все!» и фокусник с песней ушел по улице дальше. Вскоре он пропал за поворотом, Мария осталась любоваться чудесной звездочкой, а маг шел, покуда не встретил идущего куда-то падре Эрнандо. Святой отец пребывал как и обычно в последнее время в глубокой задумчивости. Он остановился перед астрологом и глядя сквозь него, произнес, не выходя из крайней погруженности в себя:

— Здравствуйте. Скажите, господин известный астролог, вы и вправду считаете, что глядя на звезды, можно предсказывать, что произойдет в дальнейшем с человеком, со страной или, скажем, с целым человечеством?

Маг учтиво поклонился.

— И я так же приветствую вас, падре. Да, в целом это верно. Если, конечно, не забывать о таком немаловажном обстоятельстве, что людям дарована свобода воли.