Игорь Малышев - Рассказы

Потом они слепили из облака бабу. Анхель сказал, что он видел, как это делают на севере, где зимой выпадает снег.

— Что такое снег? — не замедлила поинтересоваться любознательная Мария.

Тот наморщил лоб, не зная, как объяснить такую сложную вещь.

— Знаешь, это что-то вроде облаков, которые замерзли и упали на землю.

— Что, правда? Замерзли и упали? Вот ужас-то!

— Да, здесь такого не бывает, — ангел был чрезвычайно доволен собой, что сумел так ловко все разложить по полочкам и поразить Марию.

— Ну ладно, — насмешливо оборвала его она, обижаясь, что никогда ничего подобного не видела: ни снега, ни луны, ни солнечных катков, — ты нос-то особо не задирай. Подумаешь облако на землю упало! Тоже мне чудо…

— Да я и не задираю… — растерялся он. — Рассказываю просто.

Они долго еще бродили по небу по колено в облаках, как в тумане. Мария подумала, что уже вспоминала сегодняшним вечером про туман и тихо рассмеялась — так непохожи были обстоятельства, при которых это происходило. Потом они уселись на самом краю одной тучки, свесили вниз ноги и разговаривали. Когда устали, нашли себе уютное место возле облачной горы и уснули под ее могучим и почти невесомым навесом. Мария спала с улыбкой на губах, видимо, ей снилось что-то очень хорошее.

Когда они проснулись, уже вечерело, небо вокруг, насколько хватало глаз было чистым и лишь их тучка, как одинокий кораблик в открытом море, скользила в вышине. Закатное солнце разрисовало ее розовым, сделав похожей на маленького пушистого фламинго. Ветер стих и ничто не нарушала покоя природы, готовящейся ко сну. Мария потянулась, приподнялась на локтях. Рядом из пуха вынырнула голова Анхеля.

— Ну что, — возбужденно, словно и не спал, затараторил он, — смотри, вечер уж. Когда же ты, спрашивается, свои звезды развешивать будешь?

— А разве уже пора? — она почти забыла о своем главном деле. Все, что происходило с ней на земле стало за время полета таким далеким, словно она прочла об этом в газете в разделе новостей из джунглей Африки, если бы хоть в одной газете был такой раздел.

— Ужас, как пора! Совсем, давно и окончательно пора! Немедленно пора!

— Я и не знаю, как это делается, — вдруг испугалась Мария. — Я ведь и делать этого никогда не пробовала. Может лучше ты? Тебе ж не впервой…

Ангел посмотрел на нее погрустневшими, но решительными глазами.

— Нет уж. Теперь такое время, что вы люди сами должны располагать звезды. Ни Он, ни мы больше не вмешиваемся в Ваши дела. Теперь вы творите мир. Приступай, не бойся и помни, что от расположения светил тоже кое-что зависит.

— Хорошо, — покорно согласилась она и полезла в сумочку, где находились кусочки зеркал, которым надлежало стать звездами.

И вдруг в голос расплакалась.

— Я боюсь, Анхель! — созналась она. — Ужасно боюсь… В жизни никогда не боялась, как сейчас. Я, наверное, жуткая трусиха?

Он подошел, и обнял ее, как взрослый и мудрый человек обнимает ребенка, впервые столкнувшегося с жизнью, в которой ничего нельзя изменить и никто не поможет человеку сделать выбор, кроме него самого. Он гладил ее по плечам, тихо и невнятно, как ручей, бормоча что-то на ухо. Она, хлюпая носом, заглянула ему в глаза и неожиданно поняла, что он древнее всего, что есть вокруг: и неба, и солнца, и земли. Он глядел на нее, как глядит на человека спокойная и бесстрастная вечность, повторяя старые, как мир, слова: «Ты явился сюда на краткий миг, чтобы прожить свое мгновение и быть сожженным безжалостным солнцем времени. Таких, как ты много, очень много. Вы рождаетесь и умираете каждую секунду и несть вам числа. Ты всего лишь одна из них». Все это, как показалось Марии, она прочла в его зрачках, синих и холодных. Взглянув туда можно было умереть, если бы не крохотные искры любви, что трепетали в них. Любви к Марии, ко всем остальным, кто приходит и уходит каждую секунду, к каждой травинке и каждому листку.

Ангел достал из кармана платок. Стал вытирать ей глаза. Платок был такой холодный, что у нее даже онемели щеки, казалось, что он водит по ее лицу куском льда, который впитывает слезы, но это, как ни странно, успокоило. Всхлипнув последний раз, она попыталась улыбнуться и сказала:

— Ну, я пойду…

Она шагнула с облака и полетела по прозрачному голубому небу развешивать звезды. А он стоял на месте и смотрел на нее. Очень взрослый и очень древний.

Зеркала оказались неожиданно холодными, немного влажными и почему-то были похожи на маленьких серебряных рыбок, только вынутых из озера. Они дрожали и бились в руках Марии, как самые настоящие мальки. Сперва она немного испугалась от такого превращения, но потом ей даже понравилось.