Платон Беседин - Книга Греха

Не знаю, для чего я пришёл к ним домой. К Маше и Лене, девочкам из секты позитивных. Наверное, всё дело в их жалостливых, безостановочных мольбах.

Седьмой этаж облупившийся девятиэтажки. Однокомнатная квартира. Маша и Лена встречают меня на пороге. Целуют в обе щёки. Это могло бы быть приятным, если бы не виноград герпеса на их губах. Прохожу в комнату, кладбище старой мебели. Во всём интерьере, в каждой его детали, как и в хозяйках, чувствуется увядание. И даже цветок на подоконнике грязного окна зачах и пожелтел. Стены комнаты заклеены выцветавшими чёрно-белыми плакатами. В основном, рок-музыканты.

Джимми Хендрикс обнимает гитару.

Когда мне было шестнадцать, я тоже увешивал плакатами стены своей комнаты. Потом мама сказала мне, что печатная бумага выделяет свинец. Я сорвал все плакаты и выкинул их в урну. Маше и Лене я сказал то же самое. Они лишь рассмеялись.

Маше восемнадцать. Лене шестнадцать. Они вдвоём ходят в семью позитивных. Им нравится, говорят они. Только там можно почувствовать себя частью чего-то.

— Сколько ты с нами?

— Не помню, — отвечаю я.

— У тебя было посвящение? — Я киваю. — Расскажи. Это так классно.

Я говорю о том, как мы с Михаилом Петровичем привили маленького ребёнка. О том, как сделал частью семьи девушку в парке. Всё это я рассказываю под звонкий смех юных созданий.

Джон Леннон печально взирает сквозь линзы очков.

— Классно тебе, — щебечет Лена, расковыривая гнойник на щеке.

— Нам тоже было прикольно, — вторит Маша. — На посвящение Коля отправил нас на дискотеку. Мы должны были трахнуться с кучей всяких парней.

— Без резинки, — поясняет Лена.

— И как?

— У меня тогда было семь парней за ночь, — вставляет Лена.

— А у меня восемь, — кричит Маша.

Они начинают спорить, у кого было больше.

— И все они трахали вас без презерватива? — любопытствую я.

— Один хотел с резинкой, — морщит нос Лена, — но я сказала, что без резинки круче.

— И никто не возражал?

— Нет, — удивлённо смотрит на меня Маша. — Ты что, никогда не снимал девочек на дискотеке?

Сид Вишез натягивает шнур чуть выше локтя.

На столе появляется вторая бутылка водки. Чем больше я пью, тем меньше задумываюсь о последствиях. Маша и Лена рассказывают о съёмках в порно. О своих заданиях. О том, как попали в семью.

Их история проста. Дружат с детства. Маша попала на съёмки порно. Хотелось показать себя, говорит она. Познакомилась с Колей. И он рассказал им о вирусе.

Вслед за собой Маша привела Лену. Трахали человек пять. Лена сама хотела заразиться. Хотела стать членом семьи позитивных. Ей повезло — у неё получилось.

Теперь они прививают избранных. И ни о чём не жалеют. Только иногда неприятно от побочных эффектов. Они мечтают о том дне, когда каждый будет позитивен, и все будут свободны. По их мнению, свобода выражается в отсутствии запретов. Прежде всего, сексуальных.

Дженнис Джоплин танцует у микрофона.

Есть два типа пьяных бесед едва знакомых людей. В первых всё плохо изначально. Во вторых дерьмо выплывает в конце.

Так и у нас. Маша вдруг начинает говорить о бессмысленности жизни. Об одиночестве. О боли. О проблемах в личной жизни. О непонимании.

Они говорят — им незачем жить. Всё лучшее уже произошло. Посвящение — вершина их жизни. Говорят, что уже выбрали способ умереть. Им посоветовали в Интернете.

«…я не знаю, куда ухожу. Есть ли там что-нибудь, или меня ожидают вечные муки — и потому мне вдвойне страшно. Я знаю, самоубийство — это самое мерзкое, что может сотворить человек. Это предательство по отношению к себе, к близким людям, к миру. За это я презираю себя, но все-таки делаю это. Я не нашел иного выхода, кроме смерти. Простите. Прощайте».

Это строки из прощального письма самоубийцы. Выжившего.

«У меня все хорошо, очень хорошо, и я благодарен, но с семи лет я стал ненавидеть всех людей. Только потому, что им кажется, так просто жить и чувствовать сострадание. Сострадание! Только потому, что я слишком люблю и жалею людей, я получаю что-то взамен. Благодарю вас всех из глубины моего горящего, корчащегося от тошноты желудка, за ваши письма и поддержку в последние годы. Я слишком странный, угрюмый ребенок! Во мне больше нет страсти и поэтому, запомните — лучше сгореть, чем раствориться…»

Это строки из прощального письма Курта Кобейна. Застрелившегося.

Интернет заполонили сайты самоубийц. Их тысячи. Здесь можно узнать, как лучше покончить с собой. Как умереть от крысиного яда или большой дозы аспирина. От отравления угарным газом или пули из дробовика.