Лука Спагетти - Друг из Рима. Есть, молиться и любить в Риме

Вернувшись домой, Лиз продолжала писать мне письма из Соединенных Штатов. До того дня, в феврале 2005 года. Который я никогда не забуду, так как мне пришла бандероль.

Я открыл ее и потерял дар речи. «Элизабет Гилберт „Есть, молиться, любить“ – предварительная непроверенная верстка – не для продажи».

Ах, Бог ты мой! Сигнальный экземпляр ее книги! Она как-то говорила мне, что хотела бы рассказать о своих странствиях, но теперь, держа в руках ее творение, я с трудом верил, что все это происходит наяву. И сюрпризы на этом не кончились. Я тотчас же засел за чтение. В книге излагалась вся история. Я не мог оторваться и чуть было не упал в обморок, когда в одном месте прочел два слова: «Лука Спагетти». Черт возьми! Это обо мне! Лиз написала в своей книге обо мне! Мама родная! И что же теперь делать? Да ничего, продолжай читать, лопух!

Я возобновил чтение и продолжал натыкаться на эти слова: «Лука Спагетти». Каждый раз я подпрыгивал, и мне требовалось несколько секунд, прежде чем до меня доходило: «Но… это же я!» Как же ты вознесся, дурень, ведь это именно ты!

Лука Спагетти попал в книгу. Откровенно говоря, я не знал, чего больше хочу: того ли, чтобы ни один экземпляр этой книги не был продан, или чтобы она пользовалась бешеным успехом. Во втором случае, однако же, она действительно стала бы отмщением Спагетти! Освобождением, избавлением от тяжкого бремени моей фамилии. И тем не менее оказалось чрезвычайно странно читать там о себе. В моем сознании просто не укладывалось: это действительно я; несомненно, я присутствовал там, но при чтении испытывал странное ощущение, как будто разглядывал себя со стороны. Перелистывая страницы, я вновь переживал свои римские месяцы с Лиз, и это было столь же прекрасно, сколь и необычно.

Вперед, Лиз! Давай, подружка, давай! Давай, круши все! И преврати в привлекательную бабочку этого шалопая с потешной фамилией, с которым ты познакомилась в Риме!

Книга была прекрасна, одновременно трогательная и забавная, и действительно начала приобретать успех. Для меня стало сказкой переживать вместе с ней, день за днем, этапы триумфа «Есть, молиться, любить», радоваться с Лиз и за Лиз по мере того, как я получал от нее воодушевляющие сообщения о продажах и реакции читателей и критиков. Можно было открывать по бутылке шампанского в день!

Однако же я продолжал задаваться вопросом, когда я смогу снова увидеть ее.

Это произошло в июле 2007 года, когда Лиз возвратилась в Италию для презентации итальянского издания ее книги «Есть, молиться, любить». Ей предстояло приехать на три дня, которые мы, естественно, должны были провести вместе. Мы отправились бродить по Риму, я, она и Джулиана, так же, как и четыре года назад, смеясь и перекусывая, попивая вино и слоняясь по улицам. И именно гуляние завело нас на площадь Санта-Мария-ин-Трастевере.

Как только мы ступили на площадь нашей первой встречи, я повернулся посмотреть на Лиз и встретился с ее взглядом и нежной улыбкой соучастницы. В этот момент я понял, что Лиз осталась той же Лиз, огромный, невероятный успех ее книги ни на йоту не изменил мою старую знакомую, и до тех пор, пока будет существовать в Риме эта площадь с фонтаном, я никогда не потеряю Лиз. Мы поклялись самим себе не ждать еще четыре года до следующей встречи и сдержали его.

В середине декабря этого года Джулиана и я вылетели самолетом в Нью-Йорк, чтобы провести рождественские праздники вместе с Лиз. Мы пребывали в величайшем возбуждении. Мне еще никогда не доводилось навещать Нью-Йорк на Рождество, и, более того, на этот раз у меня был особый гид.

Первые три дня мы провели с ней на Манхэттене, действительно в фантастической атмосфере. В магазинах звучала мелодия «Let It Snow», а рождественское убранство и нагруженные подарками люди придавали всему еще более романтический вид. На этот раз роль хозяйки исполняла Лиз: она водила нас повсюду и, естественно, в свои любимые рестораны и пабы, пока мы не перебрались в ее дом в Нью-Джерси, где наконец познакомились с Фелипе. Я с нетерпением ожидал этого часа. Лиз посылала нам различные фотографии, включая снимки их свадьбы, и Фелипе мне нравился, хотя я еще не был знаком с ним. У него было доброе лицо и вид человека, оберегающего женщину, но прежде всего одна удивительная особенность, которая не могла не понравиться мне: он несколько смахивал на Джеймса Тейлора!

И когда мы вошли в дом и его голос встретил меня радостным и теплым восклицанием: «Лука Лукиссимо!» – я понял, почему Лиз вышла за него замуж.