Дина Рубина - Завтра как обычно

— В каком смысле? — спросил я.

— Ну, так я ж ее оставляю!

— А что, возможен другой вариант?

— Ой, Сашка, ну ты хохмач! Посоветуй, что против воров сделать, ты ж у нас мент! Что у вас там делают — подключают к сигнализации? Я вздохнул и сказал в трубку:

— Слушай, вот новый гениальный способ. Ты уезжаешь и оставляешь на месяц в дверях записку: «Пупсик, жди, я мигом вернусь».

— Какой пупсик? — обалдело спросила она.

— Ну, Мусик, или Лапусик… Светка с отчаянным стуком брякнула трубку.

— Ну, что, — сурово спросила баба, — обхамил девочку? Доволен, следователь придурошный?

— Начални-ик! — страстно и тягуче промычал я и постучал себя кулаком в грудь, как сегодняшний урка. — Эх, начални-ик…

— Совсем с ума сошел, — вздохнула баба. Я набрал в грудь побольше воздуха и шумно выдохнул его.

— Баба, — решительно спросил я, — что делать, когда хочешь увидеть женщину, а повода для встречи нет? Я думал, что баба сейчас прицепится и начнет все вызнавать и вынимать душу, но она вдруг спокойно сказала:

— Что значит — нет? Придумай повод. Ты ж не дурачок какой-нибудь.

— А вот дед… Он как тебя… обхаживал?

— Кто? — весело воскликнула баба, — он обхаживал? Да я за него со страху вышла. Он же бил морды всем моим хахалям. Он никого к моей калитке не подпускал. Его все парни боялись, пигалицу эту. А я как его боялась, господи, боже мой! Иду по переулку нашему, и как заслышу за спиной его шаги, чуть не падаю со страху, Я его рожу усатую видеть не могла! Так со страху и вышла, боялась, как бы дом наш не подпалил. В момент этого трогательного воспоминания явились, наконец, Маргарита с дедом, и я в который раз убедился, что со времен ухаживания деда за бабой роли круто переменились. Такого скандалища я не помнил со времен Иркиного жития в нашем доме. Баба потрясала Маргаритиной шапкой и совала ее деду под усы. Вообще, мне наши семейные стычки напоминают органные фуги Баха. Сумятица голосов, восклицания баса: «Дуся! Дуся!» и над всем этим солирующий бабин голос.

— А почему мы все орем? — спросила наконец Маргарита. Она сидела в кресле, в своей любимой позе — подняв колени, и на голове се красовалась ее вязаная шапка, надетая задом наперед.

— Люди должны иногда орать друг на друга, — объяснил я Маргарите, — тогда появляется возможность жить дальше. Мы разбрелись по разным углам, и в доме наступил покой, только время от времени опальные Маргарита с дедом перебрасывались словами. Они сидели на тахте, как голубки, и листали какую-то детскую книжку с картинками.

— Деда, и чего ты ее боишься? — спрашивала Маргарита, кивая в сторону кухни. Дед отвечал нарочито громко, чтоб слышала баба:

— Волк собаки не боится, просто он лая не любит.

— Деда, — опять подавала голос эта интриганка, — и за что только ты ее любишь?

— Как за что! — обижался дед. — А ножки?! Баба в кухне рассмеялась и крикнула:

— Маргарита, скажи своему деду, что чай налит и ложкой покручено. За чаем баба немного оттаяла и рассказала новости. Она всегда приносила с партсобрания какие-нибудь жуткие новости.

— Сегодня милиционер выступал, — сказала баба, — специально приходил. Говорит, товарищи учителя, нужно сообща бороться.

— С кем вам еще бороться? — недовольно пробурчал дед.

— С преступностью.

— Может, хватит с нас одного борца? — спросил дед. — Или как? Или ты в ДНД решила вступить?

— Ты не шути, — возразила баба, — вот у нас в школе сторож. Настоящий преступник! Ночами сторожит, а дома днем самогон гонит. Были случаи, продавал ученикам. Старший сын, говорят, сидит за грабеж, второй еще за что-то сидел, а дочь тоже — непонятно кто.

— Страсти какие, — вставил дед. — Дочь тоже сидит?

— Участковый просто руками разводит. Мы, говорит, товарищи, бессильны. А что делать? Живет этот сторож дядя Гоша в доме, рядом со школой. Ну, как тут уследишь?

— Подожди, — сказал я, — какой, говоришь, дом?

— Санечка, — воспряла баба, — может, ты подойдешь туда, припугнешь его? Я даже адрес записала и фамилию. Сходи, сыночек. Форму надень и припугни, а?

— Дуся, что ты мелешь! — сердито воскликнул дед. — Ему своих рецидивистов хватает!

— Ладно, пойду, — сказал я, — как там фамилия этого злодея? Баба принесла из прихожей сумочку, порылась в ней, достала бумажку и, отстранив ее подальше от глаз, прочла: — Булдык. Мы с дедом переглянулись, хмыкнули и одновременно переспросили:

— Как?

— Бул-дык. — Добросовестно повторила баба, — Георгий Иванович Булдык. Дом двадцать семь, квартира тридцать восемь.