Анджела Картер - Любовь

Позже события той ночи всем участникам казались разрозненными наборами картинок, произвольно перетасованных: укрытое тело на носилках; свечи, задуваемые сильными порывами ветра; нож; операционная; кровь и бинты. Со временем основные участники (жена, братья, любовница) собрали из этих картинок связную историю, но каждый толковал ее по-своему и приходил к собственным выводам — совершенно не похожим на другие, поскольку каждый рассказывал себе историю так, что сам выступал героем, если не считать Ли, который по общему выбору оказался главным злодеем.

— Ты плачешь, — растроганно сказала Каролина.

Ли не побеспокоился ее поправить. Он стоял у окна и смотрел поверх облетевших деревьев на противоположную сторону площади; в редких окнах там еще горел свет.

— Мы все как-то угнали машину, было дело. Ну, как бы не вполне угнали, а, скорее, взяли и уехали; мне говорили, что я слишком робок и по-настоящему угонять машины у меня кишка тонка. Я открыл в ней бардачок, и там лежал рекламный буклет, обещавший тысячу мест, куда можно поехать. Прикинь, да?

Сбитая с толку, Каролина не могла понять, куда он клонит.

— И что было дальше?

— Мы так и не выбрали, куда поехать, — ответил Ли и расхохотался.

Аннабель заметила перламутровые отблески платья Каролины среди плеч танцующих. Музыка продолжала играть крайне громко. На минутку к Аннабель подсел великолепно разрисованный Базз.

— Ты как, нормально?

Она кивнула. Оба посмотрели на благородный профиль Ли, склонившийся к девушке в белом.

— Как невеста вырядилась, — тихо произнесла Аннабель, чтобы никто больше ее не услышал.

— Ты точно нормально? — не унимался Базз, весь трепеща от предвкушения катастрофы.

— Дай мне свой перстень.

Он надел отцовский серебряный перстенек на ее худенький указательный палец — на безымянном тот не удержался бы, — и Аннабель призрачно улыбнулась ему.

— Теперь я невидимка, — удовлетворенно произнесла она. Поскольку они и раньше часто играли в непостижимые игры, Базз об этом даже не задумался — просто улыбнулся и поцеловал ее, а потом отошел. Она же запахнулась потуже в платок и спустила ноги на пол. Трудно сказать, действительно ли она считала себя невидимкой; по крайней мере у нее было такое чувство. Она осторожно пробралась к окну, отодвинула штору и прижалась лицом к холодному стеклу. И в самых недвусмысленных, домашних понятиях вновь увидела кошмарную гармонию солнца и луны.

Каролина настолько потеряла от Ли голову, что напрочь позабыла о приличиях, да и вообще о чем бы то ни было. Домовладелец заменил проржавевшее ограждение балкона какими-то неизящными досками, так что с улицы видно ничего не было, но Аннабель глядела на происходящее через окно, как ослепленный любовью призрак. Зрелище было беззвучным, точно действие происходило под водой, и расположение сливавшихся линий само по себе было ей очень знакомо; однако лицо этой девушки весьма зримо искажалось, а вовсе не было безразличным и непроницаемым, как лицо той шлюхи с открытки, и Аннабель поняла, что Ли для нее потерян в какой-то тайной и крайней интимности. Она никак не могла вместить это проявление его инаковости в свою мифологию — вселенную совершенно эгоцентричную — и ощутила горестную ревность от самого акта, который понимала только символически.

— Если ты меня обманешь, я умру, — повторила Аннабель словно логическую формулу. Она чувствовала облегчение и даже удовольствие всякий раз, когда ей удавалось избегать подлинного контакта с ним, сознавая, что ее волшебная крепость до сих пор не подверглась осаде, — но думала, что ключ от этой крепости, должно быть, все равно у него, и настанет день, когда он взбунтуется и пойдет на штурм. Однако стоило ей увидеть этот бунт в действии, как пришлось прибегнуть к крайним мерам, чтобы обезоружить Ли, ибо таким образом, думала — а возможно, и надеялась — Аннабель, она сможет превратить событие, грозившее разрушить все ее эгоцентричные построения, в плодотворное их продолжение. Штора упала на место, а она отвернулась от окна. Вечеринка шла своим чередом как ни в чем не бывало, а Базз был поглощен беседой с негром в черных очках, поэтому от него помощи ждать не приходилось. Ей скорее нужна была вполне практическая помощь, а не утешение: она же ходила с Баззом воровать, они делили на двоих секрет перстня, а поэтому она не считала Базза слишком отдельным от себя. Но любила она Ли, и именно Ли хотела сейчас сделать больно.