Кадзуо Исигуро - Там, где в дымке холмы

— На картинке статуя выглядит совсем не такой внушительной, — помню слова Огаты-сан, когда он рассматривал почтовую открытку, только что им купленную. Мы стояли с ним ярдах в пятидесяти от монумента. — Я уже давно собираюсь послать открытку, — продолжал он. — Поеду обратно в Фукуоку со дня на день, но, думаю, послать ее все-таки стоит. Эцуко, у тебя есть ручка? Наверное, стоит отправить ее прямо сейчас, иначе непременно вылетит из головы.

Я нашла ручку у себя в сумочке, и мы сели на ближайшую скамейку. Мне показалось любопытным, почему Огата-сан, держа ручку на весу, так пристально вглядывается в чистую сторону открытки. Я заметила, как он раза два бросал взгляд на статую, словно бы в поисках вдохновения. Наконец я не выдержала:

— Вы пишете в Фукуоку какому-то другу?

— М-м, просто знакомому.

— У отца очень виноватый вид. Интересно, кому бы это он мог писать.

Огата-сан удивленно вскинул на меня глаза, потом громко расхохотался:

— Виноватый вид? Неужто?

— Да, очень виноватый. Интересно, что такое отец замышляет, когда никто за ним не следит.

Огата-сан продолжал громко, от души смеяться — и так неудержимо, что скамейка затряслась. Немного успокоившись, он выговорил:

— Ладно, Эцуко, ты меня поймала. Застукала за письмом к подружке. — Он употребил английское слово «герл-френд». — Застала с поличным. — Он снова прыснул.

— Я всегда подозревала, что отец ведет в Фукуоке бурную жизнь.

— Да, Эцуко, — Огата-сан все еще веселился, — самую бурную жизнь. — Он шумно перевел дыхание и снова опустил глаза на открытку. — Видишь ли, я и вправду не знаю, что написать. Может быть, так и послать — без единой строчки. Мне, собственно, хотелось только описать ей, как выглядит мемориал. Но это опять-таки, наверное, слишком фамильярно.

— Что ж, отец, я вряд ли смогу что-то вам посоветовать, пока вы мне не объясните, кто эта таинственная дама.

— Эта таинственная дама, Эцуко, содержит в Фукуоке маленький ресторанчик. Он почти рядом с моим домом, и я часто хожу туда ужинать. Иногда с ней беседую, она довольно приятная особа, и я обещал, что пришлю ей открытку с видом мемориала мира. Боюсь, что добавить к этому нечего.

— Понимаю, отец. Но подозрения все же остаются.

— Довольно симпатичная немолодая женщина, но бывает утомительной. Если я у нее единственный посетитель, она стоит рядом и говорит, говорит, пока я не закончу ужинать. К несчастью, других подходящих заведений, где можно было бы поесть, поблизости нет. Знаешь, Эцуко, если бы ты научила меня готовить, как обещала, мне бы не пришлось терпеть таких, как она.

— Но толку от моего учения не будет, — засмеялась я. — Отцу в жизни этого не усвоить.

— Ерунда. Ты просто боишься, что я тебя превзойду. Ты, Эцуко, сущая эгоистка. Постой, — он опять взглянул на открытку, — что же мне все-таки сказать этой пожилой даме?

— Вы помните миссис Фудзивара? — спросила я. — Теперь она владелица закусочной. Недалеко от бывшего отцовского дома.

— Да, я об этом слышал. Очень жаль. Это она-то — с ее положением — и хозяйка закусочной.

— Но ей это очень нравится. У нее есть ради чего трудиться. Она часто о вас спрашивает.

— Очень жаль, — повторил Огата-сан. — Ее муж был видным человеком. Я его глубоко уважал. А теперь она — хозяйка закусочной. Нечастый случай. — Он с озабоченным видом покачал головой. — Я бы зашел к ней засвидетельствовать почтение, но она, надо полагать, сочтет это не совсем удобным. В ее нынешних обстоятельствах, я хочу сказать.

— Отец, она вовсе не стыдится того, что содержит лапшевню. Она этим гордится. Говорит, что всегда хотела заниматься бизнесом, пускай самым скромным. Думаю, она будет в восторге, если вы ее навестите.

— Ты говоришь, ее закусочная в Накагаве?

— Да. В двух шагах от вашего старого дома. Огата-сан, казалось, минуту-другую что-то обдумывал. Потом повернулся ко мне:

— Так, Эцуко, правильно. Давай-ка пойдем и нанесем ей визит.

Он быстро нацарапал несколько слов на открытке и вернул мне ручку.

— Отец, вы намерены отправиться прямо сейчас? — От его внезапной решимости я слегка оторопела.

— А почему бы нет?

— Очень хорошо. Надеюсь, она угостит нас обедом.

— Что ж, возможно. Но у меня нет ни малейшего желания причинять этой доброй женщине неловкость.

— Она будет рада, если мы у нее отобедаем.

Огата-сан кивнул и, немного помолчав, раздумчиво произнес:

— Собственно говоря, Эцуко, я и сам подумывал побывать в Накагаве. Мне бы хотелось повидать там одного человека.