Зое Вальдес - Детка

Вечером, разодетые, как королевы карнавала, они отбывают на прием – каждая в своей колеснице: Кука Мартинес и Мария Регла Перес Мартинес (было решено, что Детка возьмет еще и, отцовскую фамилию) вместе с Уаном в «мерседесе»; Фотокопировщица, Факс, Грыжа, Иокандра и двое ее мужей, а также Мечу и Пучу, как всегда, в старом «шевроле» Иво (известно, что в машинах этой марки вмещается, если потесниться, от десяти до четырнадцати человек). Как водится, поездка не обходится без приключений: то в целом квартале вдруг гаснет свет, то какая-нибудь проверка. Хорошо еще, что среди приглашений нет фальшивых, и приглашенные, по крайней мере на первый взгляд, выглядят безупречно, то есть морально устойчивыми и без порочащих связей.

Прямо в машине, без всякой помпы, Кука Мартинес отдает Уану самое драгоценное, что у нее есть – не девственность и не любовь, как прежде, а доллар. В порыве благодарности Уан пожимает ей руку, привлекает к себе и целует, целует ее губы и кожу, всю покрытую синими прожилками и взбухшими рыжими родинками. Он осторожно, ласково берет доллар с морщинистой, сухой ладони Куки. С трудом скрывая охватившее его волнение, он с помощью своей машинки убеждается, что получил именно то, что искал. Потом, довольный, устремляет взгляд вперед и улыбается однообразной ночной темноте, нарушаемой только коническими лучами фар.

Дворец Революции с огромной площадью для парковки перед входом, с парадной лестницей, достойной Цезаря, невыразимо безобразен. Что ж, как говорится, цезарю – цезарево. От мощи и величия колоннады кружится голова. В вестибюле сдают портфели и сумочки, а также всякие подозрительные предметы, как то фотоаппараты или карандаши марки «пилот». Кука достает из сумочки Катринку Три Метелки с Перфекто Ратоном Пересом и прячет их на своей костлявой груди: она решила взять с собой своих маленьких друзей, потому что не хочет подвергать их дискриминации в столь торжественный день. Дружба для нее – опора не только в горе, но и в радости. Большинство приглашенных уже с нами, точь-в-точь как марсиане из ча-ча-ча, которое исполнял когда-то оркестр Арагона: «Марсиане уже с нами /и танцуют ча-ча-ча/ рико ча, рико ча, рико ча…» Лица те же, что в «Ла Бахесе» (не считая Голубки Пантеры, в чьем исполнительском таланте здесь не нуждаются, и национальной Экс-задницы, которая в командировке), впрочем, появились и новенькие, вроде Хабуко Кочино, кутюрье высокой азиатской моды, выжидающей, когда же ей наконец разрешат устроить показ на подиуме «Ла Мэзон», напоминающем Великую китайскую стену, а также великого поэта-лизунчика Хавьера Сан Хон Персегидо, вице-министра агрикультуры и архистратига внешней политики Канделона Атьенде лос Мареса, получившего орден после поражения национальных ВВС в полутерриториальных водах, министра (извиняюсь, босса) по делам Акупунктуры и Иглоукалывания Баба Дар Хавалоса, более известного среди своих дружков-приятелей как Трамандо Дар Рабанос, и наконец Вора в Законе, Алардона Фуме, Пауля Энроке, стреляного воробья, Официального Диссидента, которого держат, чтобы мутить воду и дискредитировать борьбу за права человека. Красная Ведьма доверительно шепчет Кудреватому Активисту, что просто умирает от зависти при виде открытого платья с тюлевыми воланами на Марии Регле. Ее женомуж Леонарда да Венсе всаживает булавку в тряпочную куклу, изображающую неподражаемого лизунчика, великого поэта Сан Хон Персегидо. Арголья, Лака и Арете шушукаются, обсуждая возможность получить право на выезд по лотерее, устраиваемой Департаментом интерфекальных сношений; они, конечно, безвредны и никому не желают зла, но по уши в дерьме от страха, что могут снова устроить облаву на педерастов и всю их компанию засунут в глухую жопу. Лорето Великолепный галантерейничает – галлицизм, по-моему, уместный – с Тремя Французскими Грациями и их боннами Раз, Два, Три, недовольный тем, что Дама с Собачкой удалилась под ручку с Факс. Десекилибрио Креспо оживленно обсуждает с Величайшим Пианистом, Абадом Таманьо и обладателем фальшивого Ордена Почетного Легиона идею фильма с Марией Медейрос в главной роли. Хуанете Альревес (известная тем, что за всю жизнь у нее был один единственный оргазм, а также тем, что в семидесятые годы она приезжала сюда с оппортунистом-барбудо, бородачом, ни разу и близко не видавшим Сьерра-Маэстру, а просто не признававшим бритву из-за микоза, но при этом хваставшим, будто он из числа барбудос и поэтому трахается по-собачьи), организаторша телешоу, которой платят за то, что она хорошо усваивает идеи, а не за то, что она осваивает их, посещает Кубу в миллионный раз в надежде добиться интервью с XXL. Не думаю, что она чего-нибудь дождется, и готова поспорить на лотерейный билет, что у «Поля чудес» в этом отношении шансов больше. Тоти Ламарк и Тита Леграндо вместе с Коварной Румынкой составляют список участников конкурса, одному из которых ближайшего тридцать первого декабря посчастливится, быть может, выиграть путевку, ну, скажем, в Гуанабакоа. Короче, собрались все сливки, хотя не обошлось и без прокисшего йогурта, конечно. Теперь им предстоит двухчасовое ожидание в холле с гранитным полом. Гигантские папоротники, расставленные в залах, должны напоминать горные пейзажи Сьерра-Маэстры. Теперь я понимаю, почему некоторым журналистам так нравится бывать здесь: если гора не идет к тебе, то идешь к ней сам. Между делом они берут интервью у XXL, пишут книги, прозрачные, как горный воздух, под названием, допустим, «Розовая Куба», и вообще они на «ты» с ревополлюционными героями. Через два часа двери наконец распахиваются, и, пройдя через длинный коридор, наши герои видят, как вдали потихоньку выстраивается очередь. Видимо, очередям суждено повсюду преследовать Куку Мартинес. Бедняга полужива от страха, и состояние у нее предынфарктное.