Зое Вальдес - Детка

В кабаре яблоку негде было упасть. Пришлось выждать какое-то время, пока чувства, жадно впитывающие все подряд, как пересохшая губка, не привыкнут к запаху рома и табачного дыма, дорогих духов и вульгарных дешевых одеколонов, не научатся различать переливы настоящих драгоценностей и смиряться с наглыми подделками, не смогут хорошенько разобраться, чем одна женщина лучше или хуже другой и почему при равных вырезах у одной грудь смотрится жалко, а у другой так и выпирает наружу. Следовало вникнуть в тонкую природу различий между капроновыми и шелковыми чулками, оценить мужские стрижки, ухоженность усов и подбородков, пахнущих «Олд Спайс» или «Роже Галле», обозреть галстуки, чтобы наконец подметить: человек двадцать из присутствующих носят в узле жемчужную заколку, кое у кого поблескивают крошечные, едва заметные бриллиантики, большинство же ходит с самым банальным зажимом, а то и вовсе ни с чем. Помимо этого нужно было самой какое-то время постоять на месте под встревоженными взглядами, чтобы приучить их к себе и успешно вписаться в пространство. Только так можно раствориться в этой смачной жизни, насыщенной музыкальным ритмом и желанием, которые единственно и составляют подлинное оправдание нашего бытия.

Едва подруги вошли в бар, как все взгляды обратились в их сторону. Учитывая, что Мечунга и Пучунга исправно посещали «Монмартр» и были здесь хорошо известны, публика буквально пожирала глазами Детку Куку, которой пришла в голову гениальная идея купить в «Конце века» отрез желтого гринсбона. Общеизвестно, что вообще-то гринсбон – материал для людей бедных, а желтый гринсбон служит символом обета, приносимого Богоматери Заступнице. Но в этом гринсбоне была своя изюминка, он выглядел совсем иначе. Желтая ткань имела яркий отлив и напоминала «тюленью кожу» цвета майорана. Кукита отнесла отрез к портнихе и уломала ее сшить приталенное платье с V-образным вырезом спереди, так чтобы почти вся грудь была открыта, и еще более смелым V-образным вырезом сзади, доходившим едва не до талии. Были там и специальные ленточки, которые не позволяли бретелькам соскальзывать с плеч. В этом-то платье Кукита Мартинес – просто конфетка! – и появилась в «Монмартре». Кроме того, на ногах ее красовались туфли на десятидюймовых каблуках, обшитые той же тканью, и тонкие кроваво-красные чулки со швом, на который так любят пялиться мужики, а талию стягивал широкий лаковый пояс. На плечи она накинула йорйе (знаю, знаю, что правильно надо говорить горжетка, но разве настоящий кубинец станет утруждать себя правильным произношением), ярко-желтый цвет которой местами переходил в блеклые тона, а с краю на ткани пестрела вышитая бабочка. На левом запястье Куки поблескивал браслет из дешевого золота с медальончиком Богородицы Милосердия. Серьги были как серьги, без особых затей, из золота той же пробы – крестная Мария Андрея в свое время хорошенько потрудилась над ними, чтобы они отводили сглаз и приносили счастье в любви. Пучунгита, как и в прошлый раз, ярко накрасила Куку, но легкая испарина уже проступила у той на лбу, над верхней губой и у крыльев носа. Достав кружевной платок, Детка вытерла свой молодой, а посему еще сладкий и пьянящий пот. Кукита дрожала как мокрая мышь, да и как не дрожать, когда столько мужских глаз исследует ее, и столько язвительных женских взглядов оценивает: тут было все – и зависть, и затаенное желание. Привыкнув немного к здешней толчее, она с облегчением улыбнулась, устроившись наконец – бывает же такое! – за тем же самым столиком, что и в ту незабываемую ночь. Теперь Кукита чувствовала себя на своем месте – так, словно все это было устроено ради нее, словно это она, а не Пиаф, была звездой на ночном небосклоне. Подруги заказали три мятных коктейля. Ни для кого не секрет, что мятный коктейль – это именно тот напиток, от которого в голове у женщины все моментально путается. Благодаря мяте, Кукита живо вспомнила сладостные испарения своего обожаемого мучителя. И ей тут же – вынь да положь – снова захотелось поцеловать его губы. Помимо Детки, еще один субъект в зале вызывал повышенное внимание буржуазной публики – с той лишь разницей, что экстравагантность Кукиты проистекала от недостатка средств, а экстравагантность этого знаменитого художника по имени Роберто Гарсия Йорк носила чисто художественный характер. О, каким прекрасным может быть безудержное расточительство, когда оно превращено в искусство! Художник был в черном фраке, черном цилиндре, а за спиной у него красовались два огромных ангельских крыла. Это была своего рода дань признания Марлен Дитрих и ее голубому ангелу. Подруга художника, француженка Жанин, была раздета под Жозефин Бейкер. Так что публика просто не могла не обращать на них внимания. Только один тип с тяжеловатыми, но обаятельными чертами лица полностью игнорировал пышный наряд художника. Раскосый, казавшийся меньше, чем был на самом деле, он сидел у стойки и не сводил с Детки неумолимого взгляда. Кукита приняла равнодушный вид и не поддалась гипнозу; не сделай она этого, сегодня, быть может, она жила бы в Лондоне замужем за одышливым и брюзгливым писателем – эмигрантом.