Улья Нова - Как делать погоду

«Обычно по утрам и я, убежденный пешеход, покупатель новых альбомов Moby, сказочник самому себе, просто хороший парень, верящий, что мне однажды повезет, спешил в подвальчик сайта “Красота волос”, выделяясь из толпы оранжевой футболкой или красной кофтой с капюшоном. Чувствовал на щеках октябрьский ветер, видел низкие облака, наколотые на трубы завода, неохотно припоминал список насущных обязанностей. Прислушивался, не пиликает ли телефон Алениным звонком. Частенько в последнее время я шел в наушниках, ничего не замечая вокруг, слушая утреннюю радиопрограмму. Короткая музыкальная заставка энергично ввинчивалась в ухо, пробуждая окончательно. Знакомый, но далекий голос снисходительно произносил: “Московское время восемь часов тридцать минут. Всем привет. В эфире программа “Столичные новости”. Я – Алена Алехина, и у нас первый звонок”».

«Погоди, не тараторь! С этого места подробнее. Это твоя дамочка Алена? Она у тебя на радио работает? Рассказывай в деталях. Быстренько, пропащий, проснись и пой!» – Старикан оживленно тряс меня за рукав и ревниво приближал ухо, чтобы никто, кроме него, не смог расслышать подробности этой истории. А мне ничего не оставалось, как объяснить, что в такие минуты я старался идти осторожно, отчего-то боясь, что мое резкое движение, взмах руки или поворот головы может что-нибудь нечаянно сорвать в ее передаче.

«И незаметно для себя уже перебирал ногами ступеньки, как серые клавиши пыльного инструмента. Спускался в метро, проскальзывал в мутную стеклянную дверь, миновал турникет. Спешил, вслушиваясь в утопающий в радиопомехах Аленин голос, вопреки усталому маминому предсказанию, которое само собой всхлипывало: “Тебе за ней не угнаться. Алене нужен мужчина с возможностями, который умеет подкинуть до небес. Ей нужен человек из другого круга: журналист с именем, редактор телепрограммы, пресс-секретарь крупной компании. Она тебя рано или поздно бросит. Вы слишком разные, вам не по пути. К тому же ты никогда не научишься зарабатывать деньги. Ты – сын своего отца и вряд ли сделаешь приличную карьеру”. Каждый раз этот несказочный, совершенно отрезвляющий почвенный сэмпл, возникая в сознании с утра пораньше, заставлял ощутить отравляющую горечь растворимого кофе, что заполняла темно-бурой тоской кровеносные сосуды, бурлила в висках и прожигала огромную сквозную дыру в груди. Пока я панически перебирал в уме, что бы возразить, чем бы заслониться от жестокого предсказания, серо-сизые подземные сквозняки метро дули сквозь меня, а потом ветер улочек возле шоссе Энтузиастов, пыльный, пропитанный пластиком и бензином, врывался в затягивающуюся рану-брешь. Тогда я начинал выдумывать сказку о себе, в которой все будет неожиданно, вразрез с логикой невзрачных жителей столицы, начинающих медленно уставать и сдаваться. Судорожно сочинял историю, в которой все произойдет неожиданно и дерзко, вопреки сложившемуся набору будничных предчувствий, дружеских предостережений и маминых советов. Часто моя сказка начиналась так. Однажды это тревожное, таящее в себе неожиданность и неизвестность “вдруг” обернется не врагом, а другом. Что-то дрогнет, съедет с одной из опор, чуточку накренится и необратимо изменится к лучшему… От каждой такой сказки я успокаивался и терпеливо двигался сквозь свое бессчетное серое утро.

В тот день мне объявили выговор за опоздание и пригрозили, что лишат новогодней премии, на которую я наметил купить Алене духи. Возвращаясь с работы, я заподозрил, что долгожданного “и-тут-откуда-ни-возьмись” или неожиданного и прекрасного “вдруг” по каким-то непостижимым стечениям обстоятельств в моей жизни может не произойти. Да потому, что их не случалось столько лет, пока я усыплял себя небылицами о будущем. Потому что этого так и не произошло с тысячей людей, которые ходят изо дня в день по этой самой тропинке к метро. Ведь все заветные “и-тут… ” могут случиться на соседней улице, с более старательным и аккуратным парнем. А я пройду мимо, незначительным и невидимым прохожим, мелькнувшим на заднем фоне. Который в нужный момент приоткроет дверь, сведет двух людей, вытрет со стола, продаст кошачий корм, доставит диски и электробритву в подарок. Я заподозрил. Запнулся. Стал осматриваться по сторонам в поисках опровержения, чего-нибудь необычного, из ряда вон выходящего. Превратился в утопающего, который идет ко дну в толпе озадаченных, утомленных людей, напротив чужих подъездов, возле иномарок и стареньких, забрызганных грязью “Лад”. Я так судорожно высматривал что-нибудь неожиданное, вселяющее надежду, словно от этого зависела вся моя жизнь. Но взгляд, ищущий сказочные улики, соскальзывал с намытых до блеска черных джипов. Натыкался на самодеятельно застекленные лоджии, похожие на салоны рейсовых автобусов, заваленные досками, лыжами и коробками с тряпьем. В этот момент, совершенно неожиданно, я и заметил продавца термометров. Точнее, он возник или же проявился, невзрачный, землисто-бледный, в выгоревшей фуражке, за кустами, возле асфальтированной тропинки, по которой сновали люди с поджатыми губами. Он понуро сидел на раскладном рыбацком стульчике перед своими незамысловатыми товарами. На его лице застыли смирение и скорбь, характерные для человека, сказки которого не воплотились. У которого так и не произошло ни одного значительного “и-вдруг-откуда-ни-возьмись”. Я разглядел его под сентябрьским моросящим небом, скучающего и усталого, совсем седого. Подошел. Засыпал дурацкими вопросами насчет пластырей и изоляционных лент. Это немного приободрило меня. Обрадовало его. В итоге я зачем-то купил термометр, а продавец, оживившись, старательно объяснил, какими шурупами его лучше прикручивать с наружной стороны балкона.