Этери Чаландзия - Каблуки в кармане

В результате местом нашей следующей стоянки стал трехэтажный каменный особняк на границе МКАД. Там были автоматические ворота, теплый гараж, заасфальтированные дорожки к дому, лужайка с подогревом, немного снега под забором и три невысокие ухоженные елки. Бродя между ними с хрустальными бокалами красного вина, мы грустили, вспоминая кривой дом из фанеры и белого медведя…

Неудивительно, что через неделю мы опять потянулись в дорогу. Мы сделали очередные правильные выводы – на природе может быть холодно, вьюжно и снежно. Летний домик рассчитан на одного человека с собакой, а не на десять дармоедов в тулупах. До ближайшего села могут быть леса, поля и косогоры. Почты, магазины и автозаправки наверняка окажутся закрытыми, заколоченными или еще не построенными. Мобильные телефоны замерзнут, а ключи от всех машин провалятся под лед. Но все это не беда, если вы приехали сюда с дюжиной приятных вашему сердцу людей и желанием хорошо провести время. Тогда, даже если оттают замерзшие под Москвой французы, вам все равно будет хорошо!

Голова болела разнообразно. Мелко, пунктирно, пульсируя в висках, отдавая в затылок, сводя с ума и заставляя бросаться на родственников. Неделю я мрачно жевала таблетки, потом, обнаружив, что нашпигована анальгетиками, как праздничная индюшка травами, забеспокоилась. Через пару дней меня было невозможно отловить. Я забросила все дела и металась по дому с криками о смертельном и неизлечимом заболевании, срубившем меня во цвете лет, ненадолго затихала, распределяя между родственниками свое воображаемое имущество, потом, возопив: «Дудки вам! Все отдам народу!», бросалась вновь кружить по потолку.

Наконец любимому все это надоело, он сгреб меня в охапку и сунул в машину. Через час я узнала, что такое МРТ.

Вообще я «нормальный» человек. Я отправляюсь к врачу, только когда кто-нибудь из близких приставляет пистолет к моему виску, и все равно умудряюсь в последний момент сослаться на страшную занятость и увернуться. Особую изворотливость я проявляю по отношению к зубным врачам и гинекологам. Этих ребят я вычисляю даже в общественном транспорте. На самом деле мне нечем гордиться, я веду себя как дикарь, но ничего не могу с собой поделать. Врачи, самолеты и публичные выступления – мой черный меловой круг, который я пока могу преодолеть только со стаканом валерьянки или вовсе отказываюсь от борьбы и капитулирую.

Уже в предбаннике больничного кабинета я поняла, что здесь явно что-то не так. Еще ничего не было обнаружено в моей голове, а все уже подозрительно ласково улыбались, были вызывающе предупредительны, тихи и любезны. Я затравленно озиралась, но ничего явно угрожающего не видела. Ни человека с ружьем, ни смерти с косой. Правда, была еще одна неприметная дверка… За ней меня ждал мой новый друг – огромный, пластиковый, розовый, как подштанники, магнитный резонатор. В него-то я и должна была засунуть свою светлую голову, чтобы добрые люди в соседней комнате смогли с уверенностью сказать, разворуют неизвестные в ближайшее время мое наследство или нет.

– Пожалуйста, дорогая пациентка, устраивайтесь поудобнее, – с любезностью менеджера пятизвездочного отеля предложила медсестра в хрустящем крахмальном халате, нажала на кнопку, и из внутренностей МРТ выехали носилки.

И «дорогая», и «устраивайтесь», и уж точно «поудобней» звучало настолько неуместно, что у меня голова перестала болеть. Однако как только я собралась высказать совершенно здоровой на вид женщине все свои соображения на этот счет, оказалось, что мы с резонатором остались в одиночестве, мадемуазель улетучилась, и теперь происходящее напоминало сюжет фантастического фильма. Ученые, врачи и просто хорошие люди скопились по ту сторону стекла, с подозрением и опаской поглядывая внутрь, словно с минуты на минуту пациентка должна была превратиться в агрессивного и тупого червя, опасного для всего человечества. Плюнув, дунув, перекрестившись и незаметно показав язык общественности, я полезла «устраиваться поудобнее».

Перспектива лезть по собственной инициативе в гудящий ящик размером с узкий гроб и лежать там, пока мне не скажут, что у меня в голове выросли полипы, не радовала ни секунды. Меня так и подмывало пнуть ногой волшебный прибор, высадить дверь, исполнить короткий номер под названием «накось выкуси» и, оставляя пенный след, умчаться в неизвестность. Вместо этого я, как лишенное воли животное, забиралась в утробу МРТ.