Алан Черчесов - Дон Иван

Но едва зачав наше счастье, мгновение кончилось, Анна исчезла в толпе на пять лет вперед, а Фортунатов, дернув меня за рукав, рявкнул с досадой:

– Ну что ты стоишь, как баобаб на картинке! Пойдем покажу тебе, чем развлекается власть, когда не носит штанов.

На площадке перед особняком веселье было в разгаре. В шезлонгах у бассейна бултыхались мамоны подуставших акул российского бизнеса. В самом бассейне плескался их рыбий выводок, торопко клевавший приманку колец и монет. Чтобы заполучить ее, рыбки ныряли ко дну и отнимали блестящие искры у конкуренток. Регламент турнира был прост: захвативши добычу, сохранить ее было можно, только сняв с себя часть туалета. Опытные соревновательницы предпочитали плюхаться в воду в верхней одежде. С них брали пример сообразительные новички. Достигшие состояния ню располагали на выбор двумя возможностями: совершить почетный круг голышом под всеобщее улюлюканье или в надежде на более крупный улов оставаться в игре, обменяв завоеванный приз на свои промокшие трусики. Большинство так и делало.

Сами сеятели наблюдали затеянный переполох с тем горячим азартом, что чередуется с хладнокровной осоловелостью.

– Бегемотик, что слева, – рассказывал мне Фортунатов, не стесняясь показывать пальцем на храп, – контролирует пятую часть всей московской торговли недвижимостью. Сеть публичных домов – приоритет вон того господина. Плюс два кинотеатра, гостиница и казино. Ну и жена в психбольнице.

Везунчик!.. Тот, что дрыхнет в позе зародыша, – Жорик номер один. Есть и Жорик Второй, но с тех пор, как они разругались из-за парочки скважин, встретить их вместе отныне не можно, а если и можно, то только в Кремле – он им заменяет скамью подсудимых. Теперь в нефтяных королях ходит лишь Номер Два, а Жорик Один предпочел грязи пыль: вместо черного золота приобрел алмазные прииски и переселился жить в Кито. Душевный мужик. Уважает, как может, искусство. На свой юбилей пригласил в Монако Кобзона, а в довесок к нему – поэтесс, сразу двух.

– Почему сразу двух?

– Потому что ошибся. Перепутал фамилии, а секретарша взяла оба имени на карандаш. Вышел конфуз. Чтобы все завершилось без драки, наряду с гонораром Жорик им подарил по новенькой “Ладе”. Тем лишь досаду и выразил: наш автопром он ужасно не любит, особенно после того, как слил за бесценок свою долю акций. Так что подарок со смыслом… А вон тот моложавый ублюдок с наколкой – почти что министр. Причем несколько бывший.

– Это как?

– Бывший у нас значит ждущий. Вот-вот подпишут указ о его назначении. Насколько я знаю, сумму взяток вон с теми ребятами он уже обсудил.

– А что за ребята?

– Маркленовы хлопцы. Решают проблемы. А еще отмывают бабло на покупках ликвидов в Испании. Но без нужного рвения: размещение капиталов вдохновляет их меньше, чем милое сердцу “решение проблем”. Не смотри на них дольше секунды, чревато…

– А где сам Мизандаров?

– Где-нибудь в покерной комнате. Скрепляет за ломберным столиком нерушимую дружбу с теми, кому проиграет, что им задолжал. Им всегда все проигрывают. Особенно если не захотят вдруг играть в поддавки, но таких дураков у нас мало.

– И кто эти победители?

– Те, кто редко носят погоны, но срывают погоны с других.

– Тсс! – сказала Мария.

– Я не слышу. Я сплю, – заверила Стычкина и сомкнула пожухлые листики вежд. – В детстве все хотят жить. В старости все хотят не умереть. А в промежутке никто ничего особо не хочет, кроме как вкусно поесть, поразвратничать да отоспаться.

– Это ты-то у нас “в промежутке”? Тебя впору в музее выдавать за бабушку Нефертити. Только и нужно, что пройтись кое-где утюгом.

– А сам со мной спал, – укорила старушка. – Не джентльмен.

– Мы забываем историю, зато помним истории, – сказала Мария.

– Браво, супруга! – восхитился Матвей. – На комплименты я скуп, но тут – лучше не скажешь. Слыхала, старая мымра? Эпоху свою позабыла, а бредни-то помнишь!

– А вон тот психолог, что лечил Никодимову, когда та задавила любимого пса.

– С которым спала перед тем больше года, – уточнил Фортунатов. – Ты, Мышь, если уж говоришь – договаривай. У Мироныча нервы крепкие, он войну хлебал ложками… А задавила собаку паскуда нарочно – приревновала к суке соседской: Герцог к ней шастал на случку. Дог, надо отдать ему должное, был мировой, хотя тот еще извращенец! А суку она до него отравила. Такая вот сука! Помешалась же после того, как прознала, что муженек содержит притон для педрил, в котором и сам не дурак оттянуться.