Андрей Воронцов - Называйте меня пророком

Но куда идти? К руководителю полетов? К диспетчерам? Он потратит драгоценные полчаса только на то, чтобы пробиться к ним, а если пробьётся, время для принятия решений уйдет на выяснение, не сумасшедший ли он. Енисеев дрожащими руками вынул из кармана бутылочку виски и отхлебнул. Время таяло неумолимо. Он встал и пошел к полякам.

Белобрысый парень, завидев его, взмахнул руками:

— О! К нам пожаловал ходячий склад виски! Не нужна ли еще какая-нибудь эксклюзивная информация в обмен на бутылочку?

— Отойдем в сторонку, — предложил Енисеев.

— Добже, одейдзем в бок! — с готовностью отозвался поляк, которого, видимо, не оставляла мысль о дармовой выпивке. — Но если ты насчет самолета Качиньского, то он еще не упал, — сострил он.

— Я именно насчет самолета, — понизив голос, сказал Енисеев. — Понимаешь… ведь я не пошутил. Я вообще предпочитаю не шутить, когда дело касается чьей-нибудь смерти. Просто я иногда, ни с того ни с сего, говорю вещи, которые… сбываются. Понимаешь?

— Ты предсказываешь будущее? Как Нострадамус?

Енисеев вложил ему в руку «мерзавчик» с виски.

— Выпей еще, но послушай меня внимательно и серьезно. У нас мало времени. Я не Нострадамус и не предсказываю специально будущего, но иногда это у меня получается. Я познакомился со своей женой в самолете, и тут внезапно отказали два двигателя. Я сказал, и сам не знаю, почему, что они заработают через двадцать минут. И ровно через двадцать минут они заработали. Не исключено, что это случайность, но они заработали! Я сказал Юлии Тимошенко, и тоже не знаю зачем, сколько голосов она не доберет для победы. И именно столько она не набрала. И вот теперь, когда я точно таким же образом вдруг предрек гибель самолета, я спрашиваю себя: что будет дальше? Я сказал, что он разобьется при посадке, стало быть, еще есть время предотвратить крушение. Но его с каждой секундой остается всё меньше.

Белобрысый, слушая Енисеева, даже забыл о виски.

— А чего ты хочешь от меня? — пролепетал он.

— Как чего? У вас наверняка есть какая-то связь с людьми в президентском самолете! Надо убедить пилотов, чтобы уходили на запасной аэродром. Надо сказать, что здесь на расстоянии вытянутой руки ничего не видно, да что угодно соврать, лишь бы они не садились! Тем более, что это почти правда, посмотри в окно.

Поляк молчал, в нерешительности теребя молнию своей ветровки.

— Ну! Это же ваш президент! Ваше руководство!

— Но что я скажу? Кто поверит в твое предсказание? Про туман и так все знают. И вообще, такого рода информацию передают диспетчеры. Почему бы тебе не пойти к ним?

— А почему я пошел к тебе? Ты, журналист, еще мне можешь поверить, а военные диспетчеры пошлют меня на «три»! Время уйдет, и изменить что-либо будет уже невозможно!

Белобрысый задумался и с неохотой согласился:

— Хорошо… Есть тут у нас один куратор… из «дефензивы». Поговорю с ним.

— Только побыстрее!

Поляк ушел, и через несколько минут вернулся с круглолицым седоватым плотным человеком с внимательными глазами.

— Хочу спросить вас, пан, — сказал он Енисееву, обнаружив, как и белобрысый, хорошее знание русского языка, — а вы не насмотрелись, случайно, американских фильмов о предсказателях авиакатастроф?

— Мне самому доводилось предсказывать избавление от катастрофы. И поэтому я встревожен, впервые предсказав ее. Тем более, что для этого есть реальные основания. Разве вы не видите, какой туман? Сейчас еще можно что-либо изменить, а потом будет поздно. Подумайте об этом.

— Я думаю о том, не угодно ли русским сорвать церемонию в Катыни, убедив пилотов президентского самолета сесть на запасной аэродром?

— А церемония состоится, если самолет разобьется?

«Куратор» сдержанно рассмеялся.

— И всё же: откуда мне знать, что пан не работает в КГБ?

— Потому что КГБ давно уже нет! А ФСБ, наверное, без меня нашло бы способ посадить президентский борт на запасной аэродром. Они просто закрыли бы этот аэропорт, и всё.

Поляк поглядел прямо в глаза Енисееву. Енисеев ответил ему столь же прямым взглядом.

— Ну что ж, — кивнув каким-то своим мыслям, промолвил «куратор», — допустим, вы не похожи на провокатора. А туман и впрямь сильный. Русский «Ил-76» минут сорок назад не стал здесь садиться. Правда, это большой транспортный самолет. В общем, независимо от того, что вы тут предсказали, есть повод поговорить с пилотами нашего «Як-40». Они могут связаться с президентским бортом.

— Только помните, что осталось уже не сорок, а двадцать две минуты.