Тауфик аль-Хаким - Избранное

Наконец, горделиво выступая в своих нарядах и уборах, появилась невеста. Она села на приготовленное для нее место, и свадебное торжество началось. На улице завывал сильный ветер, шел проливной дождь со снегом и градом. В Каире такой погоды еще никогда не бывало.

Забыв о ритуале, Лабиба встала и подошла к невесте, чтобы полюбоваться ее роскошным туалетом. Желая получше рассмотреть платье невесты и узнать, из какого оно материала, певица протянула руку и дотронулась до девушки. И сразу комната огласилась страшными криками, отовсюду понеслись гневные возгласы. Ошеломленная Лабиба отдернула руку и застыла на месте: она с ужасом увидела, что родные невесты, гости и служанки с криком и воплями бросились на улицу. Невзирая на холод и дождь, невесту снова повели в баню.

Через некоторое время несчастная девушка вернулась, всхлипывая и стуча зубами. Услышав шум, родственники — мужчины — поднялись наверх, чтобы узнать, в чем дело. Женщины, родные и гости поспешили им навстречу, громко крича:

— Чтоб ее разорвало, эту Лабибу! Пусть бы она сгорела, эта Лабиба! Она дотронулась до невесты!

Лабиба, спрятавшаяся за спины певиц, слышала все это. Она дрожала от страха и потихоньку повторяла стих о престоле [34] Стих о престоле — один из наиболее часто повторяемых стихов Корана, которому приписывается охраняющая сила. , время от времени украдкой выглядывая, чтобы посмотреть, не утихло ли возмущение хозяев дома. Хватая за руку то одну, то другую подругу, она шептала:

— Придвинься ко мне поближе, Нагия. Сделай милость, спрячь меня, Нагия. Поддержи меня, Сельма, пожалей меня. Выкупите мою душу, детки. О господин мой, Абу-с-Сууд, сотвори чудо! Полдюжины свечей за тебя поставлю, лишь бы нам выбраться отсюда живыми.

Сельма старалась ее успокоить, хотя сама была так же напугана, и шепотом бормотала:

— Аллах, Аллах! Что же они теперь с нами сделают?

— Вероятно, окунут и нас в свое паршивое корыто, — сказала Нагия, а Сельма воскликнула, стуча зубами:

— О покровитель! О Аллах! Мы-то тут при чем!

Сумятица понемногу улеглась, и устроители свадьбы, видимо, решили продолжать торжество. Все успокоились и предложили госпоже Лабибе начать концерт. Чтобы заставить присутствующих поскорее забыть о своем проступке, Шахла сочла за лучшее сейчас же исполнить их желание. Она приказала певицам взять инструменты, быстро шепнула Нагии: «Настрой лютню на хиджазский лад» [35] Хиджаз и нишаз — названия ладов в арабской музыке, на которые настраивается лютня. , и громко запела песню «Коварство хулителей». Но кончив вступление, она услышала, что певицы тревожно переговариваются. До нее донесся голос Сельмы:

— Аллах, Аллах! О госпожа Шахла! О египтянка! О та, кого слушают цари!

И, нагнувшись к Лабибе, она сказала вполголоса:

— Аллах, Аллах! Это ведь нишаз.

Шахла сердито обернулась.

— Что с тобой, девушка? — спросила она, но сейчас же поняла, что от страха и смятения ошиблась и задела не на тот лад. Шахла успокоилась и даже улыбнулась.

— Ну что же теперь поделаешь! Это хозяева виноваты, они сбили меня с толку. Пойте, детки, пойте, как выйдет, лишь бы все кончилось благополучно. Пусть получают свое «Коварство хулителей», только бы нам отсюда выбраться!

Среди воспоминаний детства особое место занимала одна ночь, которую Мухсин никогда не забудет. Хотя он был еще совсем малышом, она неизгладимо врезалась в его память.

Однажды хаджи Ахмед аль-Мутайиб предложил госпоже Шахле выступить на богатой свадьбе. Он всячески превозносил щедрость и знатность хозяев дома и рекомендовал Лабибе получше подготовиться.

На ансамбль это приглашение произвело сильное впечатление. Все принялись за дело: репетировали, настраивали инструменты, готовили яркие наряды, уборы и косметику: притирания, духи, сурьму для ресниц, палочки для бровей. В мгновение ока весь дом наполнился шумом, радостью, весельем.

Лишь один человек был печален и грустно смотрел на всех, предчувствуя, что его надеждам не суждено осуществиться. То был маленький Мухсин. Уныло стоял он у стены, поняв, что гнался за несбыточной мечтой. Он вовсе не участник ансамбля и никогда им не был. Певицы собираются уехать без него, они не нуждаются в его услугах, он им не нужен. Вот его подруги, Хафзия, Нагия, Сельма, все они заняты только собой, не думают о нем и в эту минуту даже не помнят о его существовании.

Мухсин не сводил умоляющего взгляда с наряжавшейся перед зеркалом Лабибы. Но, поглощенная своими делами, она тоже не думала о нем. Она его забыла.