Джозеф Хеллер - Лавочка закрывается

— Хотите отжариться за никель, мистер? — предложила она.

— Пожалуйста, — сказал Йоссарян, делая шаг в сторону.

— Хотите отжариться за никель каждый? Можете отжариться одновременно за никель каждый. Папашка, можете отжариться оба за один никель.

Майкл с натянутой улыбкой пытался увильнуть от нее. Она уцепилась за рукав Йоссаряна и не выпускала его.

— Хочешь, отсосу?

Йоссарян в смертельном ужасе вырвал руку. Лицо у него горело. И Майкл был поражен, увидев, как потрясен его отец.

Глубоко под землей Джордж К. Тилью, предприниматель с Кони-Айленда, умерший почти восемьдесят лет назад, сидя за шведским бюро, считал свои деньги и пребывал на верху блаженства. Его капитал никогда не уменьшался. Перед глазами у него находились посадочная и конечная площадки русских горок, которые он взял с собой из своего парка аттракционов «Стиплчез». Рельсы, поднимающиеся к точке, откуда начинался самый крутой спуск, и исчезающие из вида в занимаемом им похожем на пещеру туннеле, выглядели как новенькие. Он исполнялся гордостью, взирая на свою замечательную карусель, на «Эльдорадо». Сооруженная в Лейпциге для германского кайзера Вильгельма II, она, возможно, все еще была лучшей каруселью в мире. Три платформы с лошадьми, гондолами, резными утками и поросятами вращались каждая со своей скоростью. Нередко он запускал «Эльдорадо» без людей, только для того, чтобы получше рассмотреть отражения в серебряных зеркалах сверкающего осевого цилиндра и упиться зычным голосом каллиопы, который, как любил он шутить, был для его ушей прекраснее любой музыки.

Он переименовал русские горки в «Ущелье дракона». В другом месте парка у него была «Пещера ветров», а у входа вертелась «Бочка смеха», в которой неумелые, ступив на крутящееся днище, сразу падали на колени, а потом, сбившись в беспорядочную кучу, натыкались друг на друга, пока не отползали к малому радиусу или пока им не помогали служители или более искушенные посетители аттракциона. Тот, кто знал как, мог пройти по кругу без всяких неприятностей, выбрав путь по пологой диагонали и против направления вращения, но это было совсем не интересно. Можно было упорно шагать вверх по уходящему вниз основанию, никуда не попадая и вечно оставаясь на одном месте, но это тоже было не очень интересно. Зрители обоих полов с особым удовольствием любили смотреть на страдания хорошеньких дамочек, которые, пытаясь удержаться на ногах, обеими руками прижимали к бедрам юбки в те дни, когда брюки еще не получили признания как благопристойная часть женского одеяния.

Он помнил, как в качестве выдающегося представителя и менеджера аттракционного бизнеса утверждал: «Если Париж — это Франция, то Кони-Айленд между июнем и сентябрем — это весь мир».

Деньги, которые он пересчитывал каждый день, никогда не испортятся и не состарятся. Его наличность была не уничтожима и никогда не могла потерять свою ценность. За его спиной поднимался литой стальной сейф, который был выше, чем его владелец. У него были охранники и служители из прежних дней, одетые в красные куртки и зеленые жокейские шапочки из прежних дней. Многие из них были его друзьями с самого начала и провели с ним целую вечность.

Проявив сверхъестественные упорство и вдохновение, он бросил вызов экспертам, своим юристам и своим банкирам, опроверг их доводы и успел в о время забрать все с собой, удержать все, чем он особенно дорожил и что хотел сохранить. По завещанию он оставил своей вдове и детям достаточное наследство. Свидетельства о владении, долговые обязательства и большие суммы наличности были по его распоряжению замурованы в водонепроницаемый, не подверженный гниению ящик, и погребены вместе с ним в его склепе на бруклинском кладбище Грин-Вуд, а на его надгробье была сделана надпись:

ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНЫ МНОГИЕ НАДЕЖДЫ

Пока наследники и душеприказчики спорили друг с другом и с чиновниками налоговой службы, парк аттракционов Стиплчез («Лучшее из мест») неумолимо по частям исчезал с лица земли, остался только фаллической формы остов обанкротившейся парашютной вышки, которая появилась много лет спустя после его смерти и как аттракцион была бы отвергнута им. Вышка была ручной и предсказуемой, она не пугала и не щекотала посетителей или зрителей. Мистер Тилью любил аттракционы, которые ошарашивали людей, приводили их в замешательство, уничтожали человеческое достоинство, швыряли ошеломленных юношей и девушек в объятия друг другу, а при удачном стечении обстоятельств выставляли напоказ оголенную икру или нижнюю юбку, а иногда даже женские трусики, к удовольствию такой же, как и потерпевшие, публики, которая смотрела на комедию их полной, нелепой беспомощности с радостью и смехом.