Джозеф Хеллер - Лавочка закрывается

Они могли бы оформлять заказы для групп японских туристов. А по прошествии какого-то времени они могли бы с выгодой продать все предприятие какой-нибудь японской киностудии.

Макбрайд миновал принадлежащий индейцам газетный киоск, витрина которого была уставлена газетами и красочными периодическими изданиями, вроде «Тайм» и «Уикли Ньюсмэгазин», заголовки которых кричали о крушении русского социализма, величии американского капитализма, недавних банкротствах, пестрели цифрами количества безработных, извещениями о продаже иностранцам еще одного национального исторического памятника; наконец, они остановились перед входом на одну из пожарных лестниц. У Йоссаряна не было ни малейшего желания повторять это путешествие.

— Всего один этаж, — пообещал Макбрайд.

— Наверно, что-нибудь ужасное?

— На это я бы не пошел.

Сверху сюда доносились гулкие звучные голоса праздношатающихся. Лестница была практически пустой, а пол почти чистым. Но у этой цивилизации были сильные ароматы, воздух был напитан запахом табачного дыма, немытых тел и продуктов их жизнедеятельности, смрадом гниения и разложения, который вызывал непреодолимое отвращение и был совершенно непереносим для всех, кроме массы, ежедневно генерирующей его. К полуночи ни для одного из лежащих здесь тел не оставалось жизненного пространства, достаточного для того, чтобы оно могло не соприкасаться с другим телом, еще более непотребным и зловонным. Люди ругались. Здесь были крики, ссоры, поножовщина, ожоги, секс, наркотики, пьянство, битое стекло; к утру на полу оставались убитые или раненые и всевозможные отходы, кроме промышленных. Здесь не было воды или туалета. Мусор не убирали до утра, пока не поднимались обитатели и не направлялись к раковинам и туалетам, чтобы подготовиться к рабочему дню и — несмотря на запрещающие объявления — пополоскаться и постирать в раковинах.

К этому времени уборщики в респираторах и со шлангами уже заканчивали свою работу, смывая накопившуюся за ночь смесь экскрементов, грязи и мусора — обгоревшие спички, пустые пузырьки из-под наркотиков, жестяные банки, иглы, винные бутылки, использованные презервативы и грязные бинты. Неискоренимый вяжущий запах хлорки, словно дезинфицирующий предвестник безжалостного разложения, висел в воздухе.

Макбрайд направился вниз по лестнице, минуя двух бродяг, которые с нагловатым и скучающим видом курили марихуану и пили вино; оценивающе взглянув на Макбрайда, они погрузились в молчание, выражая таким образом свое смирение перед исходившими от него скрытой силой и мужественностью. Внизу лестничного пролета, прислонившись спиной к перилам, спал человек.

Они спустились на бетонную площадку, не потревожив его, а потом на цыпочках обогнули одноногую женщину, с которой совокуплялся человек с тощими белыми ягодицами и иссиня-серой мошонкой, а всего в нескольких шагах крупная темнокожая женщина, раздевшись, протирала спину и подмышки мокрыми бумажными полотенцами, разложенными на газете рядом с сухими и двумя пакетами из супермаркета. Кожа вокруг ее опухших глаз была усеяна бледными веснушками, а спина и шея испещрены рубцеватыми цвета дегтя родинками, напоминавшими меланомы. Она посмотрела сначала на одного, потом на другого, с будничной приветливостью кивнув каждому. Ее отвисшие груди в розоватом бюстгальтере были громадны, а подмышки черны и волосаты. Йоссарян не хотел смотреть вниз на ее обнаженный лобок. Не зная, кто она, он знал, что нет такого предмета, о котором он хотел бы с ней поговорить.

На последнем перед наружным подземным уровнем пролете одиноко сидела женщина; это была костлявая блондинка с подбитым глазом и в драном красном свитере, она сонно латала дыру в грязной белой блузе. В самом низу, где лестница заканчивалась перед ведущей на улицу дверью, кто-то уже наложил кучу в углу. Они отвели глаза и пошли, глядя под ноги, словно опасаясь наступить на Бог знает что. Макбрайд направился не на улицу, а повернул и в густом полумраке прошел дальше почти до конца этой последней лестничной площадки, пока не уперся в выцветшую дверь, которую Йоссарян ни за что бы не заметил.

Он включил слабый желтоватый свет. В небольшом помещении, где они оказались, был лишь стоявший у стены металлический шкафчик с проеденной коррозией дверцей на поломанных петлях. Макбрайд с усилием открыл железную дверцу и шагнул в этот проржавевший остов. Задней стенки у него не было. Макбрайд нащупал защелку и распахнул встроенные в стену створки.