Эрик Хансен - Титаник. Псалом в конце пути

Джейсон сидел со своей скрипкой за столиком в глубине зала. Настроение у него было убийственное.

В то время он играл в пивных, чтобы заработать себе на кусок хлеба. Иногда он пытался получить работу в каком-нибудь оркестре, хотя до сих пор его усилия не увенчались успехом. Но скрипка его звучала хорошо, и он мог исполнить на заказ любую песню, поэтому его охотно приглашали в разные заведения, где он играл по полчаса за небольшие деньги. В тот вечер Джейсон уже отыгрался и пережидал непогоду в этой пропахшей мочой дыре. Большинство посетителей были изрядно пьяны, они переругивались друг с другом, дрались и под столиками потихоньку наливали себе джин из бутылки. Джейсон сидел с кружкой темного пива, уже четвертой, и надеялся, что дождь скоро кончится. Он совсем было собрался уходить, когда странная фигура у стойки привлекла внимание всех присутствующих.

Это был высокий белокурый человек с усами и бородой, голубоглазый и ладный. Будь он трезв и получше одет, его можно было бы принять за приличного господина. Но незнакомец был неухожен, обтрепан и к тому же сильно пьян. Последнее он подтвердил, неожиданно издав страшный вопль, заставивший всех вздрогнуть. Не обычный пьяный вопль, а низкий, гудящий вой, заполнивший все помещение и звучавший почти на одной ноте. Долгий-предолгий. Белокурый бородатый человек выл, откинув голову и прикрыв глаза. Он выл, пока у него в легких не кончился воздух. Потом глубоко вдохнул, откинул голову и снова завыл. Удивительно, как в одном человеке помещалось столько звука.

Гости добродушно смотрели на воющего. В этих местах Лондона люди не были избалованы развлечениями. Вот он снова откинул голову назад. И снова издал долгий жалобный вой. Будто посаженный в клетку зверь. Теперь все увидели, что он зажмурил глаза и по щекам у него катятся слезы.

— Это русский, — сказал кто-то за соседним столиком. — Он всегда воет, когда его одолеет тоска по дому. Не реже раза в неделю, если ему посчастливится своей игрой заработать достаточно денег, чтобы напиться в стельку.

Джейсон посмотрел на русского. И верно, у ног этого оборванного человека стоял футляр со скрипкой, черный и потертый. Русский опять завопил, и опять его вопль перешел в протяжный вой.

— Он скоро замолчит, — снова сказали за соседним столиком. — Он всегда перестает выть, когда его хотят выбросить прочь.

Новый вопль. Хозяин пивной подошел к русскому.

Хозяин: Ну-ну, дружок, уймись…

Русский: Ооооооооо…

Хозяин: …нам здесь не нужен твой вой.

Русский: Ааааоооооо…

Хозяин: Так нельзя, пойми же.

Русский: …оооооооооуууууу!

Хозяин: Здесь нельзя выть.

Русский (с новой силой): Ахххх! Аооооооооо…

Голоса (хозяину): Он тебя не слышит!.. Он плохо говорит по-английски… Особенно когда пьян! А сейчас он пьян… Гони его в шею!

Хозяин: Вам придется помочь мне, ребята.

Русский: Ррррр! Ррррааааоооо!

Несколько человек поднялись, чтобы помочь хозяину. Но стоило им прикоснуться к русскому, как он словно очнулся. Он что-то пьяно крикнул, наверное по-русски, и с бегущими по щекам слезами начал отбиваться.

Джейсон наблюдал за происходящим. Ему было жаль русского. Русский плакал и тосковал по дому. Одного этого было достаточно. К тому же у него был футляр со скрипкой. В Джейсоне что-то дрогнуло, обычно он не обращал внимания на драки и ссоры, случавшиеся в этих трущобах. Он вскочил, не помня себя, подошел к выходу и выставил за дверь свою скрипку. Наверное, он тоже был не совсем трезв после четырех кружек пива. К своему удивлению, он обнаружил, что рассердился, в нем клокотала ярость. От обиды за русского его охватил праведный гнев. Если русский воет, тоскуя по дому, значит, никто не смеет ему мешать! И точка! Хозяина это не касается. Разве русский не заплатил за себя?

Джейсон взревел и бросился на одного из четверых, которые держали русского. Ах так, думал он, сейчас я тебя проучу!

Это была великолепная драка. Джейсон был высокий и сильный, и хотя драться он не привык, он ловко хватал противника за штаны и отшвыривал его в сторону, как швыряют мешки с зерном. Взлетев в воздух, мешки с зерном издавали вопль, но, шлепнувшись на пол, затихали. Вскоре пять или шесть противников были уже лишены способности употреблять в этот вечер спиртное. Русскому тоже как будто улыбнулась удача после вмешательства Джейсона. Он бил, его били, но он только плевал кровью и бранился. Все больше гостей ввязывалось в драку, многие на стороне хозяина, но кое-кто вступился и за Джейсона с русским. Зазвенело разбитое стекло. Русский схватил свой футляр со скрипкой и стукнул им хозяина по голове, хозяин не остался в долгу, и русский узнал вкус собственного футляра. Джейсона, отвлекшего на себя большую часть нападающих, постепенно оттеснили к стене. Это оказалось для него роковым. Шесть человек схватили его за руки и за ноги, отволокли к двери и вышвырнули на улицу. За ним последовал русский, которого вышвырнул сам хозяин. Он пролетел по тротуару с новым воплем. Уже последним.