Анна Козлова - Люди с чистой совестью

Девки ехали в Брянск на неделю по работе. Они служили младшими менеджерами в автосалоне, и в провинции им надлежало осуществить какое-то маразматическое действие в духе русского менеджмента. Оля и Ксюша немного даже гордились своей миссией и не открывали ее сути.

Валере почему-то с первого же взгляда ужасно захотелось послать их на хуй, спрыгнуть с поезда или, в крайнем случае, разделить путешествие по разным купе.

Это были довольно отстойные телки. Дешевки, с перхотью и обгрызенными ногтями. Ксюша сидела на уродливой фиолетовой сумке и каждые пять секунд впивалась тонкими губешками в пивную бутылку. Оля же методично превращала себя в обезьяну: пространство от носа до подбородка, включая рот, было обмазано каким-то белым кремом, причем орудовала она кремом синхронно с Ксюшей — пиво, крем — пиво, крем. Размером Оля была с дамский «Пежо»: кроссовки, шорты, над поясом колыхались складки жира.

Выпив по бутылке омерзительного «Старого Мельника» — почему-то проводник носил только такое пиво — девушки отправились курить в тамбур, сопровождая свой поход дебильным хихиканьем.

Рыбенко перепрыгнул на Валерину полку и фамильярно ткнул его под ребра.

— Чего? — закряхтел он. — Какую выбираешь?

— Никакую. — С ненавистью ответил Валера.

— Ой, бля, — вздохнул Рыбенко, — как с тобой все-таки тяжело. Не компанейский ты человек. Бухать — ты не бухаешь, телки — так телки тебе не нравятся…

Он с показной усталостью прикрыл глаза.

— Да, — зачем-то решил прояснить свою позицию Валера, — мне не нравятся эти две бляди. Мне, друг мой, по душе другие женщины…

— Как заговорил — женщины! — перебил Рыбенко.

Валера не стал реагировать на его реплику.

— Я не люблю пьяно и грязно ебаться в купе, рядом с тобой, я уверен, что они моются раз в неделю, и между ног у них воняет. Я не люблю низкопробных, как ты выражаешься, телок, которые, как будто в этом есть какая-то необходимость, готовы трахнуться за бутылку «Старого Мельника». Я вообще не вижу в этой неотвратимой ебле никакого смысла.

— Ладно, старик, выпей и поймешь, — Рыбенко сцепил пальцы и с силой ими хрустнул.

— Зачем? — недоумевал Валера. — Ради того, чтобы просто кого-то трахнуть?

Рыбенко скучно смотрел на проносящиеся в окне пейзажи.

— Они мне неприятны. Они — ниже даже самого среднего уровня. Да они не красивые ни хрена!

— Да причем здесь это? — не отрываясь от окна, поинтересовался Рыбенко.

— Как причем? — поразился Валера. — Тебе все равно, что ли?

— Абсолютно, — заверил Рыбенко, — мне просто хочется ебаться. Кто они, чего, куда, мне абсолютно похуй. Красивая баба — это всегда ненужные какие-то сложности. Пусть лучше попроще. Мне Дашкиной этой хуйни по второму кругу не надо…

— Кто тебе дал право так говорить? — внезапно разъярился Валера.

— Так я об этом тебе, старик, и толкую! — воскликнул Рыбенко. — Напрягов и так в жизни полно. Одна Дашка чего стоит! Без напрягов, давай. Чего ты уперся? Бухло есть, телки рядом — чего еще-то? А ты, епты, начинаешь — некрасивые. Да плевать! Есть уже красивая одна, чего — хорошо с ней очень?

Валера примолк.

В принципе он был готов к традиционному исходу подобного диалога в виде драки, но примирительная и, главное, совершенно справедливая мысль Рыбенко его остановила. Валера тоже глянул в окно. За ним проносились облитые светом поля с неожиданно аккуратными для средней полосы России снопами.

Девки вернулись из тамбура и забились на свои верхние полки. Только изредка Оля гулко, как из канализационной трубы, интересовалась, когда же на станциях начнут продавать жратву. Рыбенко попытался завязать непринужденный разговор, и ему удалось выяснить, что обе дамы рассчитывают в захолустном Брянске на отдых-реабилитацию. Ксюша планировала всласть потрахаться, как она выразилась, с местными, а заодно вылечить какое-то кожное заболевание. Оля же ставила более масштабную цель — похудеть.

Ксюша все время спала, но часто просыпалась, чтобы наполнить купе аптечной вонью каких-то салфеток — ими она протирала лицо, шею и грудь. Оля впадала в психопатическое волнение на каждой остановке. За окнами слышались наименования продуктов, произносимые с южным завыванием, а она уже смотрела на Валеру с мольбой — одна Оля выйти из поезда не могла. После, выпив сладчайшего вина со странным названием «Полковник» — с чего бы это полковник стал пить такое вино? — она поведала, что стесняется своего веса. Вроде как люди будут над ней смеяться, что она такая толстая, да еще и покупает еду.