Гулла Хирачев: Салам тебе, Далгат!

Сакина была его однокурсницей. Далгат неумело преследовал ее любовными записками и, получив в ответ лишь издевательства, быстро возненавидел. Увидев Сакину на базаре, он почувствовал, как начинает злиться и краснеть. Чтобы успокоиться, Далгат быстро прошел рыночные закоулки с квохчущей живой птицей и козами и сунулся в исламский магазинчик, тесный, как конура, полный мелодичных молитвенных песнопений на арабском, звучащих из приемника. Раздвинув бренчащие ряды четок, выглянула старая продавщица. Далгат сделал вид, что с интересом разглядывает литературу, амулеты, тюбетейки. Там были часы, указывающие время намаза и направление Киблы, [1] Ориентир, куда следует обратиться лицом молящемуся мусульманину (араб.). электронные четки, сурьма и капсулы с маслом черного тмина. Чтобы не выходить с пустыми руками, Далгат заплатил тридцать рублей и купил корень дерева Арак, которым чистят зубы.

На улице он снова впал в оцепенение. Стали вспоминаться ежевечерние религиозные передачи, которые вел безграмотный и косноязычный алим, носящий духовное звание. Вот молодой муфтий был умен и образован, но его убили. На передачах этих говорили о джиннах и сурах, о том, что можно и чего нельзя. Звонили в студию. Один мужчина спрашивал, допускается ли, ложась спать, поворачиваться спиной к Корану. Девушка интересовалась, в какой цвет по шариату можно красить ногти.

— Салам, Далгат, движения не движения? [2] Выражение из дагестанского сленга, которое может принимать практически любое значение. В данном случае: «Как дела?» — путь Далгату преградил улыбающийся до ушей одноклассник с поломанным ухом.

— А, салам, Мага, как дела?

— По кайфу же есть. Трубка с собой у тебя?

— Да, — отвечал Далгат, нащупывая в кармане мобильник.

— Ты не обессудь, особо копейки тоже нету, надо кентам позвонить, там этот, с Альбурикента один аташка бычиться начал. Раз стоим, он обостряет. Я его нежданул, он по мелочи потерялся. Бах-бух, зарубились мы с ним, короче. Я его на обратку кинул и поломал, короче. Теперь он со своими на стрелку забил буцкаться, и мне джамаат [3] Общество (араб.). собрать надо.

Говоря с Далгатом, Мага взял у него включенный телефон, что-то высказал по поводу его модели и мощности и вдруг завопил в трубку.

— Ле, [4] Обращение к мужчине (авар.). Мурад, салам! Это Мага. Че ты, как ты? Папа-мама, брат-сеструха? Я че звоню, этот черт же есть, который Исашки брат! Махаться хочет! Ты сейчас где? Давай да подъезжай на 26, [5] Улица Двадцати шести бакинских комиссаров в Махачкале (переименована, но жители называют ее по-старому). кувыркнем их. Я его выстегну! Братуху тоже позови и Шапишку. Пусть приходят. Давай. Саул [6] Выражение восхищения. тебе! На связи тогда!

Мага нажал на отбой и начал мять какие-то кнопки.

— Чиксы есть у тебя здесь?

— Нет, новая трубка.

Мага вгляделся в Далгата, широко обнажив здоровые зубы в улыбке.

— Ле, че ты как дохлик? На качалку не бывает? — восклицал Мага, дружески стукая Далгата по спине и плечам. — Садись со мной, мне пахан тачку отдал, с пацанами пять на пять выскочим, потом по Ленина вверх-вниз прокатимся.

— Мне тут рядом надо, — говорил Далгат, идя за Магой к новенькой иномарке. — Подкинешь меня?

— Базара нет, — улыбался Мага.

Когда они сели, машину обступили узбекские дервиши-попрошайки, до того сидевшие на тротуаре, поедая перепавший им откуда-то арбуз.

— Садаха, садаха, [7] От садака — добровольная милостыня (араб.). — ныли смуглые дети-оборванцы, протягивая грязные руки сквозь раскрытые окна автомобиля.

— Э! — заорал Мага мамаше-узбечке. — Забери да их отсюда!

— Садаха давай, садаха, ради Аллаха, — упрямо заныла узбечка, отвлекаясь от арбуза.

— Ё, [8] Обращение к женщине (авар.). ты меня богаче же есть, — заорал Мага и, повернувшись к Далгату, сообщил: — Жируют здесь. Хлеба не возьмет она, только деньги ей давай!

Узбечка, будто услышав эти слова, встала и протянула:

— Хлеба дай, съедим, съедим, Аллах вора побьет, мы не воры…

Но Мага уже никого не слушал и, неожиданно дав по газам, помчался вперед, сквозь беспорядочный дорожный поток, совершенно не замечая светофоров. Они мигом оказались на повороте, где машина с визгом повернула налево и выехала на встречную полосу, игнорируя свист гаишника.

— Свистят, — заметил Далгат, вцепившись в сидение.

— А, ниче не станет, мой пахан их всех сделает, — сказал Мага, не сбавляя хода и роясь одной рукой в музыкальных дисках.