Айрис Мердок - Монахини и солдаты

Тим представлял, что происходит, и понял, что надо делать. Был один решающий момент, когда вода замедляла бег на вершине у каменного порога водослива перед тем, как перепрыгнуть через него и устремиться вниз по гладкому зеленому спуску. Тим чувствовал, что если только удастся уцепиться за этот порог наверху, где лавина воды на миг успокаивается, или прижаться к вертикальной стене под козырьком, то, переведя дыхание, он сможет доползти до края канала, а там подняться на ноги и выбраться наружу.

Он попробовал распрямиться, чтобы посмотреть вперед. Это оказалось очень трудно сделать. Если бы не поворот, это еще было бы возможно. Однако центробежной силой течения его прижало к внешней стене поворота и, кашляющего и отплевывающегося, тащило высокой пенистой волной. Так что он мог думать только об одном: удержать бы голову на поверхности. Боковым зрением он увидел внезапно вспыхнувшую гладкую линию спокойной воды и за ней каменную стену над отверстием туннеля. Черно-белый пес мелькнул на мгновение на краю водопада и исчез внизу. Тим старался приготовиться к встрече с вертикальным порогом. Тут он с маху ударился коленом обо что-то под водой. Он слишком поздно понял, что это было каменное дно плотины, наклонно поднимавшееся вверх к кромке водоспуска. Если бы он приготовился, то мог бы воспользоваться этим моментом, чтобы на более мелком месте вырваться из мощного потока, но неожиданный удар и боль в колене окончательно добили его, и он забыл о намерении уцепиться за верхний край водослива. Он подобрал под себя ушибленное колено, инстинктивно выставил руки, чтобы не удариться о каменную стену, его перевернуло на бок, он уже почувствовал плечом гладкое ребро слива, безрезультатно попытался уцепиться за скользкую зеленую поверхность, но вода ударила его в спину, и он полетел вниз, в пенный водоворот.

Когда голова Тима вынырнула на поверхность, он был совсем рядом с туннелем. Он видел, как вода беснуется, кипит, уходит вниз, стремясь в туннель, жерло которого было на глубине. Гладкие каменные стены канала теперь вздымались высоко, скрывая свет неба. В голове Тима пронеслось: и зачем только он напился этой воды, а не другой? И еще: ах, Гертруда, Гертруда!.. Тим полностью сознавал близость смерти. Он набрал в грудь воздуху и инстинктивно пригнул голову, когда его потащило к подводному центру каменной арки.

Тим еще раз вдохнул воздух. То, что он может дышать, казалось чудом, чем-то невероятным, ошеломительным. Потом почувствовал сильный удар по голове. Он глотнул воды и закашлялся. Вокруг была непроницаемая тьма, во всяком случае, если глаза у него открыты, в чем он не был уверен. С осознанием, что он еще жив, моментально пришел всепоглощающий страх смерти, сходный с надеждой. Только на мгновение и только в этом месте свод туннеля был свободен от воды. Тим жадно дышал. Все это время он в некотором роде плыл, то есть машинально двигал руками и ногами, чтобы держать голову над поверхностью. Это было трудно, поскольку ноги находились чаще внизу, чем позади, а руки в этом узком пространстве были скованы сильным течением. Дна он не доставал. Он попытался плыть на спине, чтобы нос и рот были обращены к своду, но ничего из этого не вышло, только сильно ударился лбом о каменный потолок. Он понял, что его задача держать лицо над водой и беречься, чтобы снова не удариться и не потерять сознания. Тело, а не мозг сообщило ему, что все усилия напрасны. Секунду спустя то ли свод опустился до уровня воды или даже ниже, то ли поток устремился в какое-то глубокое отверстие. Он утонет, как крыса, и, наверное, никто не узнает, что с ним произошло. Не узнает и не захочет узнать. «О, дай мне жить!» — взмолился он. Всего несколько мгновений назад он, казалось, хотел смерти, но теперь страстно жаждал жить. «Я должен жить, должен, должен!»

Свод, похоже, опускался все ниже, и Тим все чаще и сильнее ударялся о него, когда пытался глотнуть воздуху. Он даже установил частоту, с которой поднимал голову, чтобы сделать вдох и снова погрузиться в воду. Даже пробовал сперва высунуть руку, чтобы нащупать потолок. Однако это мало помогало, поскольку в полной тьме он потерял чувство пространства и руки плохо слушались. К тому же голова кружилась от постоянных ударов, и он наглотался воды. Каждый раз он думал, что делает последний вдох. Он говорил себе, что вот этот страх, эта тьма и есть смерть, на это она похожа. Но он так жаждет жить, любая жизнь лучше смерти, только не смерть, только не смерть…