Айрис Мердок - Монахини и солдаты

Он обернулся и посмотрел вверх на графичные слоистые скалы. На фоне синего неба они были цвета египетского серебра. Он удивился: почему это вдруг пришло ему в голову? Наверное, неожиданно вспомнил о матери, у которой был браслет из египетского — так она, должно быть, рассказывала ему — серебра. Он с детства не думал об этом. Он так плохо относился к матери. Тим встал и пошел вдоль канала. Миновал сосновую рощу и без всякой радости увидел ровные грани тесаных каменных блоков, которые в этом месте стискивали канал, сворачивавший направо. Сверкающая яростная вода неслась тут быстрее, от брызг потемнели стены. На выходе из поворота вода вздымалась белопенной приливной волной, а дальше, где дно канала очевидно спускалось к водосливу, лавиной обрушивалась вниз и с усилившимся грохотом билась в ограничительный барьер, перелетала через него и уже плавно текла по уклону к водовороту у его подножия, после чего весь поток исчезал, пригнувшись, ныряя в туннель, переполненный доверху.

Тим стоял перед водосливом, наблюдая за удивительной трансформацией, происходившей с водой, которая, натыкаясь на ребро водослива, в диком прыжке взлетала до верха скальных стен, а потом, гладкая и покорная, бежала по покрытому ярко-зеленой слизью спуску к бешеному пенному столпотворению внизу перед входом в туннель. Он чувствовал себя таким же безумным, таким же саморазрушительным, как эта вода, и непредсказуемым, как ее атомы; и причиной его безумия были страдание и раскаяние. А еще невероятная усталость. Пора было лезть на скалы, оттуда спускаться по тропе в деревню и возвращаться в Англию.

Он вернулся обратно до того места, где длинная зеленая трава и кусты колючей акации нависали над быстрой водой. Мимо с криком пролетела сойка, затем на мгновение села на акацию. Над водой трепетали синие стрекозы. Солнце уже жарило, дул теплый ветер. Взлетел кузнечик, показав мареновые крылышки. Возле сосен плясало облако коричневых бабочек. Все это могло бы дарить радость, но несло печаль, потому что мир был проклят. Тим посмотрел на уходящую вдаль линию бурной серой холодной воды, стиснутой поросшими пышной зеленью берегами. Неожиданно он увидел крупный темный предмет, который поток, крутя, быстро нес к нему. Тима охватил ужас. Что это — тело, утонувший человек, что ему делать? Предмет был пятнистым и крутился в мчащейся пене. Тим смотрел, не отрывая глаз, и наконец признал в нем собаку. Разглядел собачью голову, мокрую торчащую морду. Вода несла большую черно-белую собаку. Тим сморщился, увидев в этом дурное предзнаменование, приняв ее за еще один раздувшийся труп, какой они когда-то заметили с Гертрудой.

Но, когда собака подплыла ближе, он понял, что она не мертвая, а вполне даже живая. Черно-белая псина, очень напоминавшая колли, отчаянно барахталась в безнадежных усилиях как-то уцепиться за крутые травянистые берега. Тим видел, как пес выбрасывает из воды белые лапы к свисающей траве. Еще миг, и его пронесло бы мимо, за поворот, между каменными стенами, швырнуло в водослив, и он утонул бы в туннеле.

Тело Тима уже отождествило себя с этим мокрым существом, этой отчаянно задранной мордой, этими белыми цепляющимися лапами. Он бросился на землю, как раньше, когда хотел напиться, и свесился с берега, пока рука не достала до воды, а другой рукой держался за траву. Когда пес приблизился, он потянулся, чтобы схватить его. Рука коснулась длинной намокшей шерсти, теплого скользкого тела (он чувствовал его тепло). Лапа задела его запястье (он видел когти). Затем водоворот закрутил пса, отбросил в сторону, и он проплыл мимо. Тим, головой вперед, соскользнул в воду.

От неожиданности, холода, потрясения он на секунду лишился чувств. Но тут же пришел в себя и обнаружил, что пытается плыть. Первым его побуждением по-прежнему было спасти пса. Он видел, как тот барахтается всего в одном-двух ярдах впереди. Изо всех сил борясь со стремительным течением, Тим делал попытки догнать его и вытолкнуть на берег. Но поток, а не он выиграл это состязание в скорости.

В следующее мгновение Тим перестал думать о собаке, озаботившись собственным положением. Он старался ухватиться за кусты и длинную траву, проплывавшие мимо, но поток отшвыривал его. Он задыхался, наглотавшись ледяной воды, а попытка догнать пса отняла много сил. Он продолжал цепляться за берег, чтобы выплыть из главного течения под его защиту, но руки и ноги не слушались, и он не мог сопротивляться воде, волочившей его дальше. Нога сильно ударилась обо что-то под водой, руки скользнули по гладкой мокрой стене, и его бросило за поворот канала.