Айрис Мердок - Монахини и солдаты

Анна очень испугалась, и в то же время ее пронзила неистовая радость, как электрический ток, неся чувство полнейшего покоя.

Он вновь произнес:

— Анна…

— Господин… — Анна ни разу в жизни не пользовалась подобной формой обращения. И сейчас удивилась, почему не сказала «Господи» или «Учитель»?

— Ты знаешь, кто я?

— Христос, — ответила она, — Сын Бога живого.

— Встань, — сказал он.

Анна поднялась с колен и подалась вперед, глядя на него через стол. Едва ее колени оторвались от пола, ее охватило чувство беззащитности и ужаса. Трепеща, она посмотрела ему в лицо, и если раньше не видела ничего, кроме сияющих глаз и нежных губ, то теперь заметила его выражение, насмешливое, почти веселое.

— Как ты это поняла?

— Кем еще ты можешь быть, господин, — сказала Анна, — как не Другим?

Это прозвучало ужасно грубо — она опустила глаза, не в силах выдерживать его взгляд. Она посмотрела на его белую руку, опиравшуюся на стол. Шрама на ней не было.

— Твои раны, господин…

— У меня нет ран. Мои раны воображаемые.

— Но тебе же в самом деле нанесли раны, господин, — сказала Анна, поднимая глаза. — В самом деле. Пробили ладони и ноги гвоздями, а бок пронзили копьем. Выбили коленные чашечки, воткнули раскаленную докрасна иглу в печень, ослепили нашатырем и применяли электрошок…

— Ты все смешала, Анна. И мне не пробивали ладони. Гвозди вбивали в запястья. Ладони не выдержали бы веса тела.

Анна посмотрела на запястье. На нем тоже не было шрама.

— Тебе ни к чему видеть мои раны. Если они и есть, то исцелены. Если было страдание, то оно ушло и его нет.

— Но страдание… разве не в нем…

— Смысл? Нет, хотя оказалось, что оно так интересно всем вам!

— Но тогда… в чем? — спросила Анна. Она не могла подобрать слов для мучивших ее вопросов и думала: у нее есть такая возможность спросить, а язык не повинуется.

Он продолжал:

— Конечно, путь в Иерусалим не был триумфальным. Только женщины не убежали, они любили во мне меня самого. Остальные устыдились, почувствовали себя униженными и покинули меня. Да, боль — это оскорбление и урок, но она — тень преходящая. Смерть — вот учитель. Поистине это одно из моих имен.

— Но боль существует, — сказала Анна. — Животные страдают… — Она не знала точно, почему сказала это.

— У меня была счастливая жизнь, до самого конца. Галилейское море — одно из самых красивых мест на свете. Ты бывала там?

— Тебе известно, господин, — ответила Анна, — что я не бывала в Израиле.

Он улыбнулся.

— Не бойся, я знаю, кто ты, и все, что касается твоего спасения, я знаю.

Он оторвал руку от стола и откинул назад легкие прямые светлые волосы. Они у него доставали до распахнутого ворота рубахи. Он сложил руки за спиной и в упор смотрел на Анну темными сияющими глазами, выражение губ странное, будто он посмеивался над ней.

— Так спасение существует? — спросила Анна.

— О да, — сказал он, но как-то небрежно.

— Что я должна сделать, чтобы быть спасенной?

Анна, опершись о стол, подалась вперед.

Мгновение он смотрел на нее.

— Ты знаешь, что все в твоих руках.

— Что это значит? — спросила Анна. Спросила почти раздраженно. — Я не могу. — Потом воскликнула: — Как же так, как же так!

Он здесь, он здесь, пронеслось у нее в голове, и вдруг ее потрясло такое сильное чувство любви, что она покачнулась и вынуждена была ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Страстное желание охватило ее, почти как желание соблазнить его. Желание прикоснуться к нему. Она сказала:

— Не оставляй меня, как я могу любить без тебя теперь, когда ты явился? Если собираешься покинуть меня, то дай умереть сейчас.

— Ну, полно, полно, Анна, ты умрешь очень скоро, — быстро проговорил он. — Что до спасения, то каким бы оно ни представлялось тебе, все это мнимость, как мои раны. Я не маг и никогда им не был. Ты знаешь, что надо делать ради спасения. Твори доброе, избегай совершать злое.

Анна застонала и на миг закрыла глаза.

— Что у меня в руке?

Анна открыла глаза и увидела, что он поднял к груди правую руку со сжатым кулаком.

Она подумала, потом уверенно сказала:

— Лесной орех, господин.

— Нет.

Он разжал кулак и что-то положил на стол. Анна увидела, что это овальный серый камешек, слегка отколотый на конце. Это был один из камешков с морского берега в Камбрии или очень похожий на него. Она привезла с собой один-два таких в качестве сувенира, но сейчас не могла понять, был этот ее камешком или нет.