Айрис Мердок - Монахини и солдаты

— Это беспокоит меня, — нахмурился Тим. — Она показывала тебе письмо, оно было написано на машинке?

— Не знаю, не видела.

— Она сказала Графу, что поставила тебя в известность?

— Я не спрашивала, я уже уходила, когда она призналась.

— Но кто мог написать письмо?

— Просто не представляю. Может, Манфред догадался? Наверняка нет. В любом случае он никогда не стал бы писать анонимку. Ты никому не рассказывал, нет, конечно, не рассказывал, или все же намекнул?

— Нет.

Не Дейзи ли это сделала? — мелькнуло у Тима. Если так, то она способна на неожиданную месть. Могла ли она угрожать его любви, его счастью?

Анне Кевидж было видение Иисуса Христа. Он явился ей во сне, но потом обрел отнюдь не призрачную реальность. И позже Анна вспоминала об этом, как вспоминают реальные события, а не как сны.

Сон начался видением дивного сада, сада роз; розы цвели, сияло солнце. Место было незнакомо Анне. Сад располагался на покатом склоне, Анна стояла над ним, а выше нее шел каменный парапет, на котором виднелся знак в виде алмазного креста. В отдалении стоял большой каменный дом восемнадцатого века. Анна стала медленно подниматься в направлении дома. На душе были покой и счастье. Она поднялась по каменным ступенькам до парапета. Здесь земля была плоской, и коротко подстриженная лужайка тянулась до посыпанной гравием площадки, окружавшей дом. Налево Анна не глядела, но чувствовала, что там теннисный корт, обнесенный проволочной сеткой, а за ним цветущие кусты и стена с калиткой, наверное, ведущей в сад. По обеим сторонам площадки стояли на пьедесталах две статуи в стиле восемнадцатого века.

Идя по лужайке, Анна почувствовала что-то странное в этой картине. Статуи, которые изображали ангелов, казались ярко раскрашенными. Потом она поняла, что статуи живые, что это самые настоящие ангелы, очень высокие, с громадными золотыми крыльями и в разноцветных шелковых туниках тонкой работы. При виде ангелов Анна ощутила страх. Она хотела бежать, но знала, что должна идти вперед, и пошла дальше по лужайке, но медленней и осторожней, будто подкрадываясь к редкостным и удивительным птицам; и ангелы повели себя так, как если бы были дикими птицами: при приближении Анны совершенно спокойно сошли с пьедесталов и стали отходить по гравийной площадке, мимо окон дома, к углу фасада. Увидев, что они удаляются, Анна почувствовала отчаяние, словно у нее отбирают самую дивную вещь, какую она когда-либо имела. Она не побежала вдогонку, но поспешила к площадке и перешагнула ступеньку, отделявшую ее от лужайки. Ангелы, величественно шагая, уже достигли угла дома и готовы были свернуть за него. Анна крикнула им: «Скажите, здесь ли Господь?» Один из ангелов, обернувшись довольно небрежно, ответил: «Да». Вслед за тем две огромные, похожие на птиц фигуры скрылись за углом. Анна побежала за ними, и за углом ей открылась такая же площадка, тянувшаяся вдоль стены. Кругом было пусто. Оба ангела исчезли. С чувством возвышенной печали Анна пошла дальше. Когда она была уже на середине площадки, где исчезли ангелы, то услышала звук за спиной. Она отчетливо слышала хруст гравия под ногами идущего. И знала: тот, кто идет следом, — Иисус Христос. Она не повернулась, но упала ничком, лишившись сознания.

С этого мгновения сон перешел в подобие галлюцинации. Она проснулась в маленькой спальне своей новой квартиры и сразу вспомнила сон. Резко села в кровати, полная яркого ощущения красоты сна и его важности. Потом она снова почувствовала, нет, она знала, в другой комнате кто-то есть, кто-то стоит в ее кухне в слепящем свете раннего летнего утра. И она знала, что это Иисус.

Анна выскользнула из постели, надела халат и шлепанцы. Ей было невероятно страшно. Потом тихо открыла дверь спальни. Кухня была напротив, через коридорчик, и дверь в нее была приотворена. Она толкнула ее.

Иисус стоял у стола, опершись о него одной рукой. Она не смела поднять глаз и видела только его руку, лежавшую на дочиста отмытой деревянной столешнице. Рука была бледная и худая. Он произнес ее имя: «Анна», она подняла глаза и одновременно упала на колени.

Иисус, все так же опираясь о стол, смотрел на нее. У него была удлиненная голова, лицо необычно бледное, такая бледность бывает у вещей, долго лишенных света: у затененного листа, глубоководной рыбы, личинки внутри плода. Он был безбород, со светлыми, не очень длинными волосами, худ, среднего роста и одет в бесформенные желтовато-белые брюки и такого же цвета рубашку с расстегнутым воротом и закатанными рукавами. И в парусиновых туфлях на босу ногу. Хотя форма его головы казалась чуть ли не гротескной, лицо было прекрасно. Оно не напоминало ни одно из его изображений, которые видела Анна. Неулыбчивые нежные губы, огромные сияющие глаза. В тот момент Анна ничего этого не замечала, но вспомнила позже, лишь не могла припомнить цвет глаз. Кажется, темные, то ли черные, то ли синие с рыжинкой, и сияющие.