Владимир Богомолов - Повелительница лабиринтов

Не решаясь рушить, Нина рискнула, и сделал вид, что все происходящее тем поздним вечером было для нее естественным и желанным. Но уже через полчаса, она уже была не так уверена в том, что все сделал правильно. Нет Влад был в необходимой степени сдержан, ласков и нежен. Но именно это ее и охлаждало, напоминая о горячем темпераменте, который ей был знаком. Она не могла понять, чем вызвано его отсутствие у Влада. Может он не так желал ее, как бы ей хотелось, а может, был настолько холоден, что это было ей так заметно. В любом случае их близость принесла больше непонимания и вопросов, нежели радости и наслаждения. Хотя и причин для претензий и беспокойства не было. Скорее это была ночь поиска и тревог, нежели страстей и удовлетворения желаний.

Со стороны это было похоже на детскую забаву, чехарду, когда все вокруг скачут и резвятся без особой причины и цели, не ведая до конца того, к чему вся суета может в итоге привести. Чувства вновь повели тела по Лабиринту, все более запутывая и лишая веры их владельцев в правильность выбранного пути.

Еще вечером, Наташа, расстилая постель для сына и его невесты, как она для себя назвала Нину, задумала ускорить выбор сына. Причин тому было несколько, и какая из них была важнее, она тогда еще не решила. И теперь, ранним утром, когда молодые еще не проснулись, а она по давней привычке встала рано, определенности в этом вопросе не появилось.

Домывая посуду и расставляя ее по местам после вчерашнего ужина, она прислушивалась в тихой квартире к звукам, желая не пропустить пробуждения детей и внуков. Механически стряпая завтрак, она не переставала думать над своим вчерашним поступком, который объединил ночью молодых одним одеялом.

Это и была ее хитрость: положить их неожиданно вместе, хотя была раскладушка, которую можно было поставить для сына совсем в другом помещении, отдельно от Нины.

Она не могла сама себе объяснить, что ей не нравилось в молодой женщине. Как не могла объяснить, чем не нравилась ей первая жена сына. Один раз Наташа уже совершила ошибку, которую ей сын так и не простил, даже не пытаясь понять ее, выслушав до конца все аргументы.

Еще тогда, когда Влад привез девушку из отпуска прямо домой и поставил ее перед фактом своего выбора, лишив ее привычного участия в своей судьбе, она, внутренне протестуя, не согласилась с таким его выбором. Как опытная и мудрая женщина она не пошла с ним на скандал, выбрав тактику медленного постоянного давления и убеждения в своей правоте, зная вспыльчивый характер сына.

Она знала себя, свои сильные и слабые стороны, которые унаследовала от родителей. Мудрость и рассудительность ей досталась от матери, а вот вспыльчивость и властность – от отца. В свое время, она ловко ушла от родительского влияния на свою судьбу, внезапно выйдя замуж в первый послевоенный год за ленинградского известного конструктора, который был намного старше ее и явно не подходил ей даже своим внешним чахоточным видом. Молодая статная девушка была красива и умна. Да, такая она была в свои двадцать лет.

Ах, молодость – молодость! – с сожалением вздохнула Наташа, вытирая последнюю тарелку и беря ложку, чтобы помешать кашу для внуков на плите. Да то было время ее молодости, которое уже никогда не повторится. Если бы ей тогда иметь мудрость сегодняшнюю, сколько ошибок можно было бы избежать. Золотое время было тогда для нее в Ленинграде. Воспоминания накрыли ее полностью, заставив замереть с ложкой в руке над маленькой кастрюлей, которая скрылась от взора за пеленой внезапно нахлынувших слез.

Немолодой муж молоденькой Наташки, как он ее называл, пережил всю блокаду с первого до последнего дня, она и оставила ему на память, не вылеченный до конца, туберкулез, который не дал ему насладиться в полной мере мирными послевоенными годами. Но зато дал Наташе шанс кардинально изменить жизнь, когда прислал его, главного конструктора генеральной линейки дизельных двигателей для тепловозов, на ведущий в стране завод для проведения приемочных испытаний в момент, когда машиностроительного техникума студентка там проходила последнюю перед выпуском производственную практику.

Ах, как был волшебен старый Питер в те шесть послевоенных лет! Чудом уцелевший после войны город потерял своих лучших граждан, но приобрел такой статус в глазах властителей страны, что они, чувствуя вину перед ним, ничего не жалели для того, чтобы показать миру райскую жизнь победителей в старой столице империи.