Владимир Богомолов - Повелительница лабиринтов

С той минуты путь в Лабиринте Чувств, стал для них общим, а их спаянные воедино сердца смогла разделить только Смерть. Дорога до врат была далекой, а только за ними она могла их встретить, и времени у них было предостаточно, чтобы наслаждаться минутами жизни вместе. И все это время, Нежность переливалась от одного к другому с такой силой, что ее поток вынес в Лабиринт еще пару скитальцев, девочку и мальчику, неведомо откуда прибывших для совместного путешествия. А три магических кольца, сомкнувшихся в день их сауны, переплелись в яркий ореол над ними, чтобы осветить темноту пещер и тоннелей на их пути по Лабиринту Чувств.

Отчего люди живут вместе, не умея принимать Нежность с благодарностью. Ведь ее совсем не жаль. Кому она нужна, если ты ее носишь, носишь и не знаешь зачем. Ну, в самом деле, не станешь же ласкать и холить себя сам. Есть, конечно, исключения среди нас, которым это нравиться, да и то ненадолго. Мне всегда нравилось ощущение женских рук на теле. Например, в парикмахерской, когда милая женщина, усадив тебя в кресле, начинает свою поему Нежности, творя волшебства с кожей головы и лица. До чего удобно зарыться лицом в нежные женские ладошки, насыщаясь нежностью с каждого пальчика и каждой складочки на них. Ну, это пристрастия мужские, не всем ведомы и доступны.

Но и женщины, пьют радостно Нежность с твоих рук кожей всего тела. Стоит лишь коснуться спины нежным прикосновением, как спина под ладошкой выгибается в дугу, не желая упустить ни капли благотворного нектара. Порой кажется, что морщинки на лице любимой лучше любой лазерной терапии, способны разгладить пальцы твоей руки.

Душная южная ночь теснилась под нежным напором легкого бриза, бегущего по лунной дорожке к пляжу внизу, переливаясь на мелких волнах на пути. Трепля шевелюры пальм, под балконом внизу, они приподнимали женщинам легкие юбки, нежно касаясь теплым дыханием их утомленных загорелых ног, не забывая при этом перебирать завитые локоны их причудливых причесок.

Влад сидел в шезлонге на балконе своего номера, словно капитан на мостике морского лайнера, дымя трубкой и любуясь ночным пейзажем над вихрастыми макушками пальм вдоль дорожек парка внизу потягивая коньяк из стакана со льдом. Идеалистическая картина, несмотря на свою волшебную красоту, не трогала его сердце, как и душу, сжавшуюся от нестерпимой боли.

Размышления на абстрактную романтическую тему не помогли, как и вид отдыхающего люда в чудесный вечер на южном берегу единственного Черного моря на планете под музыку трепетно нежного Джо Дассена. Он перебирал в памяти рецепты от назойливой памяти, ежечасно подвергающей его сознание новой травме. Может попробовать ее переключить на альтернативные воспоминания? А что, можно попробовать.

Они собирались всю ночь в дорогу, боясь что-то упустить или забыть. Не так страшно было забыть нужное для себя, сколько необходимое для дочурки, нежно сосавшей свой палец рядом в кроватке. Ох, ну почему им так мало дано минут, чтобы побыть наедине? Вот и сейчас, они собрались в путешествие на воскресенье, и должны взять малютку с собой, для которой дорога будет первым серьезным испытанием.

Влад стоял в центре их комнатки под крышей чердака с единственным маленьким оконцем, и командирским опытном взглядом оглядывал сформированный обоз продовольствия, расположенный во всевозможных местах детской коляски, возмущенно выгнувшей все свои четыре колеса наружу. Она, то и дело, поскрипывала от каждого нового прикосновения, грозя сбросить колеса совсем и наказать хозяев, лишив их единственного за многие месяцы выходного вместе.

Высунув в маленькое оконце голову, можно было увидеть живописные виды вокруг. Если голову повернуть вправо, то на фоне полей со спелой золотой пшеницей виднелась строгая монументальная башня колокольни Букового леса.

Слишком романтичный для слуха перевод деревушки Бухенвальд. Совсем не скажешь, что в таком названии слышен запах смерти и горящего человеческого тела. Очень мирная сельская картина.

Нет, уж лучше повернуть голову влево, чтобы увидеть красоту старого немецкого города, который уютно расположился красными крышами домов в чаше долины, разрезанной пополам зеленью городского парка вдоль берегов речушки. Словно головки плотных боровичков на опушке леса, они радуют взор, при каждом взгляде из окна комнатки.