Эдмундо Пас Сольдан - Бред Тьюринга

Ты кладешь в рот мятную жевательную резинку "Аддамс". К счастью, еще два квартала, и можно будет расслабиться. Раздевшись под покровом ночи, со стаканом виски в руке, ты включишь телевизор; тебе захочется, чтобы время замедлило свой бег и секунды застыли. Карла, Карла, Карла… И будут тени на стенах, тени, обволакивающие, умиротворяющие.

Это не в первый и не в последний раз, шепчешь ты, нажимая на акселератор. Иногда тебе хочется совсем потерять способность думать. Помешать течению мыслей, которые не оставляют тебя, лишая сил. Ты желаешь быть свободным, не думать ни о чем, перестать исступленно выстраивать эти цепи ассоциаций, создавать, по сути, иную реальность. Ничего лишнего – когда-то ты хотел сделать эту фразу своим девизом; теперь же тебе больше подходит другой: мышление излишне. Карла, Карла, Карла… Кто бы мог подумать…

Стоянка расположена в смежном здании. Всего четыре машины – сегодня спокойная ночь. Ты выплевываешь жевательную резинку на пол. На влажной стене видишь рекламный плакат "Грузовики "Форд". Анаграмма первого слова: "Путь". А вот и очевидный знак: среди этих восьми букв ты видишь также слово "Каин". [18] "Грузовики Форд" – "Camioncs Ford". El Camino – дорога, путь (исп.). Cain – Каин. С детских лет ты чувствовал, что мир определенным образом говорит с тобой – в любом месте и в любое время. За последние несколько месяцев это ощущение усилилось; сейчас ты не можешь пропустить ни одного знака или слова, не подумав о них как о неких кодах, секретных структурах, которые должны быть немедленно расшифрованы.

В свете красной неоновой лампы человек, сидящий на рецепции, играет на компьютере в "Блэкджек". На экране можно рассмотреть его карты. Виртуальное казино находится в Плейграунде. Весь город охватила эта мания; люди проводят часы в виртуальном мире и платят бешеные деньги трем парням, выкупившим авторские права на Плейграунд в Боливии. Ты один из немногих, у кого иммунитет к этому вирусу, но твоих финансов он коснулся: несмотря на жалобы Рут, ты безропотно оплачиваешь немыслимое количество часов, которые проводит Флавия у монитора. Она давно говорит, что бросит этим заниматься, что устала от большого скопления людей в Плейграунде, что он начинает походить на большой рынок; и, несмотря на все эти заверения, не может избежать еще одного визита туда, и еще, и еще… Энергия, которую излучают мониторы компьютеров, окончательно покорила ее.

Человек на рецепции приветствует тебя ленивым кивком головы, будто бы ему трудно поднять на тебя глаза. Клик – и все карты на экране начинают складываться в новую колоду. Он протягивает тебе золотистый ключ, на котором можно разглядеть номер 492. Четыре. Девять. Два. Ты бормочешь спасибо, заранее зная, что он не ответит. Ты видишь его уже достаточно давно, но ни разу не слышал звука его голоса. Да и к чему слова? Ваша сделка уже состоялась, все оплачено твоей кредиткой. Нет необходимости разговаривать: он все знает, ты – тоже. Просто ты испытываешь ностальгию по звуку человеческого голоса. Определенно, ты человек из другого века.

Красный ковер в пятнах. Лифт ветхий, железо ржавое, стекло треснуло пополам; однако он совершенно бесшумно скользит вверх. Примерно так ты представляешь себе восхождение на небо: осколки сломанного мира, диалоге бесконечностью. Лифт останавливается, ты выходишь из него и быстрыми шагами идешь к заветной двери.

В молодости ты часто посещал места, подобные этому. Там всегда царила неразбериха: хохот, звон стаканов, оглушительная музыка, пьяные дебоши… В глубине, за деревянными жалюзи, виднеется ряд комнат, откуда раздается исступленный скрип кроватей. Заплатив пару-тройку купюр, ты бывал почти счастлив (несколько минут, всегда так быстро пролетающих).

Карла открывает дверь. Бледное лицо, желтая футболка с огромной буквой "С" на груди, голубая мини-юбка и такого же цвета теннисные туфли: похожа на студентку Калифорнийского университета. Она пропускает тебя в комнату. Короткие светлые волосы, полные губы, улыбка такая открытая, что это настораживает; плавные изгибы тела; юбка, почти полностью открывающая бедра, – она в точности выполняет требования твоей нехитрой фантазии. Но красота ее уже начинает увядать: воспаленные глаза, тоненькие синие жилки на бледных щеках – все это противоречит физическому здоровью, которое бросается в глаза, когда видишь ее впервые.

Ты садишься на кровать и отражаешься в зеркале на потолке. В комнате темно, в полумраке мебель окрашивается в печальные тона, горит ночник. Ты наконец расслабляешься на какое-то время. Снова смотришь на Карлу и невольно вздрагиваешь: если бы ее волосы были каштановыми и она носила бы такую же прическу, как Флавия, то могла бы сойти за ее родную сестру. Возможно, дело в губах. Ты пытаешься выкинуть эту мысль из головы. Лицо твоей дочери гораздо симпатичнее, и кожа – не такая поблекшая. Ты закрываешь глаза. Открываешь их снова. Когда она не улыбается, ее сходство с Флавией еще больше бросается в глаза. "Это возраст, – говоришь ты себе, – и любовь к дочери, поэтому она всюду тебе мерещится". Ты испытал похожее ощущение, когда впервые увидел Карлу. Было время обеда, ты выходил из "Макдоналдса" с пакетиком картофеля-фри в руке и вдруг наткнулся на Карлу. Она сидела за столиком у двери, опершись локтями о поднос, заваленный салфетками и остатками еды; тебя тронули ее заплаканные глаза.