Галина Хованова - Среда обитания приличной девушки

Ну, я вам доложу, это действительно страшно. Во-первых, в дополнение к дебильной роже, которая маскирует природную сообразительность, это создание имеет невообразимой длины клыки. И вообще зубки у него — дай боже. И он это дай боже с удовольствием демонстрирует. Во-вторых, вес у него тоже не птичий. Вообще орангутаны доращивают свои габариты килограммов до 200. А наш был килограммов на 130, если, например, сравнить его с нашим литовским другом Таутвидасом. И, наблюдая за тем, как это создание (орангутан, а не Таутвидас) демонстрирует свое недовольство, понимаешь, насколько человек хрупок и беззащитен.

А еще в зоопарке, там же, в изоляторе, жил попугай. Большой нарядный красно-синий ара. Он сидел в уголке клетки, задумчиво полуприкрыв глаза и наклонив голову набок. Правда, иногда он возбуждался, разводил крылья в стороны, и изумленному взгляду наблюдателя открывались выщипанные догола грудь, ноги и внутренняя сторона крыльев. Было полное ощущение, что какой-то шутник приклеил перья к тушке по рупь семьдесят пять.

А потом Светка уволилась. И мы перестали ходить в зоопарк ночью. Да и днем ходим редко, тем более дырки нет.

Как меня занесло перед одним из экзаменов домой к однокласснице Оле — одному богу известно. Или забрать хотела какой конспект, или отдать — десятый класс уже заканчивался, и все мы усиленно готовились к выпускным экзаменам.

Оля появилась у нас только в девятом классе. Девятые классы были не во всех школах, поэтому на место «бесславно ушедших в техникумы и ПТУ» пришли из других школ те, кто был достоин получить полноценное очень среднее образование.

Некоторые товарищи тут же влились в коллектив, а некоторые, к каким принадлежала и Олечка, в коллектив, наоборот, вливаться не стали, а тихо-мирно доучивались свои два года.

Так вот, жила Оля с мамой, занимали они две комнаты в коммуналке — нормальной такой коммуналке с пятнадцатиметровым темным коридором, изогнутым на манер аппендикса, с высоченными потолками, где лепка смещалась к краю комнаты, потому что была разрублена напополам перегородкой, с кухней на четыре плиты — короче, знакомая нам картина.

Обстановка в комнатах была средняя — ну, как у всех — польская или чешская стенка, кресло-кровать, диван-книжка, полированный стол, ковер на стене. И вдруг — неожиданно — стеклянная горка с единственным предметом — шаром на полуметровой подставке, резным, из слоновой кости.

Я как увидела — так даже про конспект забыла. Тут мама Ольгина заходит (как ее звали, за давностью лет из памяти, конечно, выпало). «Что, любуешься? А хочешь, расскажу, откуда у меня такая красота?» Ну, конечно, я хотела. И ожидала, скорее всего, гангстерскую историю, потому что вещь-то музейная. Поди, подрезала маманя какую экспозицию.

Олина мама — прелестная маленькая женщина. Правильные черты лица, миниатюрная, всегда на каблуках и при маникюре. Потому что у нее ответственная должность — она высококлассный переводчик с китайского. И на него же. И работает на каких-то запредельно высоких переговорах.

А дальше будет рассказ от первого лица.

«Так вот, работала я на переговорах в Пекине. А после официальной части была намечена неофициальная. Банкет для руководства, так сказать. День тяжелый — все время на ногах, да еще и синхрон. А у нас, синхронистов, день переговоров иногда выливается в минус три килограмма веса. И ответственность такая — кошмарная, потому что высокие лица свои мысли выражают, а ты попробуй нюансы не передать — это же международный скандал может получиться.

На банкете, правда, попроще — там и о жизни могут поговорить, не только о политике. И про цветочки-погоду-гастрономию тоже могут. Но переводить легче, потому что, даже если я от усталости переведу, что наш посол лютики не любит, хотя он их просто обожает, никто от этого не пострадает. Ну удивится другая сторона: „Надо же, лютики — это же суперцветы, а вот гляди-ка…“ Ну и все.

Повезли нас в ресторан — там все интимно и по-китайски. И столы таки крутятся, и утка по-пекински, и креветки королевские. А потом Важный Китаец и говорит: „А сейчас мы вас угостим деликатесом, специально к вашему приезду готовили! Это очень, очень вкусно!“ Я перевожу, конечно.

Первое вкусное вынесли красиво порезанное и разложенное на тарелке. Это были синьхуадань — „императорские яйца“. Прозрачный янтарный белок и антрацитово-черный желток. И специфический запах. Раз Русский был тоже очень важным, то это были яйца не месячной, а гораздо большей выдержки. Выдержанные такие. Но красивые. Поскольку мне тоже было предложено сидеть за столом вместе с Важными Людьми, то официант поставил и передо мной деликатесную тарелочку. Для того чтобы это съесть и не продемонстрировать предыдущие блюда (это хорошо, что я от усталости и есть-то почти не могла!), я представляла себя в Риге, прогуливающейся по рынку вдоль янтарных рядов.