Сенаторов А. / Логвинов О. - Аскетская Россия - Хуже не будет!

– Добрый день! Чем могу помочь? – улыбка привлекательной девушки была искусственной.

– Превентивная война с Россией – это самоубийство из страха смерти. Знаете, кто сказал?

Девочка явно не ожидала такого начала.

– Отто фон Бисмарк. И, тем не менее, – я обошел вокруг нее, – такая война ведется. Нашими же согражданами. Как еще можно назвать такое обращение?

– А что не так?

– Натренированная неискренняя улыбка способна убить души прекрасные порывы, родная моя! Я же писатель! ПИ-СА-ТЕЛЬ! Со мной нельзя как со всеми!

Девчонка едва заметным движением щелкнула пальцами. Меня моментально окружили приветливые сотрудники. Бармен предложил кофе, диджей поинтересовался музыкальными предпочтениями, а прилетевший администратор (полный усатый человек в строгом костюме) – целью визита.

– Любезный, – я приобнял управляющего, – есть хорошая новость и плохая. С какой начать?

– Ну… дурного в нашем мире и так предостаточно. Давайте хорошую!

– Даю. Мне нужен костюм, и, похоже, – я еще раз оглянулся по сторонам, – я приобрету его здесь.

– Это приятно слышать. В чем же трудности?

– Времени сорок минут. Успеем?

Хозяин зала не ответил. Он повернулся к девушкам – все слышали?

Спокойное и неторопливое бытие бутика было прервано моим визитом. Магазин стал напоминать улей. Поскольку времени брать мерки и шить костюм не было, оставалось подобрать «тройку» из готовых VIP моделей. Я присел на софу и сделал большой глоток обжигающего черного кофе. На журнальном столике лежали глянцевые издания. На обложке одного из них красовались седовласые мужчины с музыкальными инструментами. «Блюзмены Mr. Cardholder презентуют новый сингл Timeslot!» Махнув рукой, я подозвал диджея и молча кивнул в сторону столика. Тот улыбнулся – хороший выбор! Через минуту я отрешенно наблюдал за возней в модном «муравейнике», потягивая крепкий кофеек, один аромат которого стоил дороже всего, в чем я пришел. Звуки блюза обволакивали «Далглиш» сгущенным молоком. Глубокий баритон неспешно повествовал, как тщетно все в этом мире, поэтому стоит стараться получать удовольствие от каждого момента… Этим и займемся…

Пора сматывать удочки. Запыхавшийся преподаватель толкался у входа в «Далглиш». Его не пускали. Краем глаза я заметил, как он машет руками, пытаясь привлечь мое внимание. Швейцар был крайне недоволен происходящим – служители подобных заведений вообще не приемлют суеты. Особенно, если ее создают простолюдины. Я задумался. Казалось бы, мой «секретный агент» должен пользоваться уважением в обществе. Человек посвятил себя не просто науке, а образованию. Передает свои знания подрастающему поколению. Тем, кто возьмет наше доброе знамя и понесет его к белым облакам светлого будущего. Другими словами, учителя – бессребреники, святые люди. Так же как и врачи, сотрудники охраны правопорядка. Они живут не ради себя, но почему-то воспринимаются окружающими как балласт. Их держат за простачков и тайком (а иногда и явно) посмеиваются. Что, не смогли нормально в жизни устроиться? Те, в свою очередь, обижаются на весь мир и начинают брать взятки. Круг замыкается. Но не для всех. Есть еще особые люди типа этого недотепы, которые так и остались в небытии. Им не хватило сил, чтобы дать сдачи тем, кто на них ездит. А раз так – пусть терпят. Мне плевать.

– Товарищ у входа ко мне, – я посмотрел на управляющего.

Через минуту преподаватель переводил дух, сидя на кожаной софе. Я распорядился, чтобы ему тоже принесли хороший кофе – пусть сегодня у скромного интеллигента будет удачный день.

– Все прошло нормально?

– Сделал, как Вы сказали. Хорошо, пароль записал! А то забыл бы, хех! – Мой визави заулыбался.

– Какой предмет преподаете?

– Российскую историю. Специализируюсь на правлении Александра Третьего Миротворца.

– Интересно… – я врал без стыда, мне было все равно, просто я еще не допил кофе.

– Согласен, к сожалению, сейчас мало кто помнит человека, правившего до Николая Второго. Забыли мы свою историю. А выдающийся самодержец был! Например, в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, когда императорский поезд разбился близ Крыма, царь сам поддерживал крышу разрушенного вагона, чтобы его семья могла выбраться. Все остались целыми. Это, знаете, поступок! Мужик, одно слово!