Канта Ибрагимов - Аврора

— Личного характера? — прямо спросил генерал. — Тогда надо застать врасплох. Я вам помогу.

Оказывается, у Федорова своеобразный образ жизни: он поклонник казино и ночных клубов. А между этими походами, так сказать «откисает» (это жаргон генерала) в очень дорогом фитнес-клубе — там футбол, баня, массаж, бильярд.

— Для интимной, деликатной беседы полумрак бильярдной подходит более всего, — советует гене-рал. — И откладывать не надо, сегодня ночью он будет там.

— А я в бильярд играть не умею, — озабочен Цанаев.

— Там вход платный, а играть научат, тоже плати.

Так Цанаев и поступил. Купил разовый абонемент, пошел в бильярдную: огромный зал, полумрак, лишь за двумя столами играют, а Федорова нет, и профессор сам с собою шары гоняет.

Он уже устал, и уже объявили, что через полчаса клуб закрывается, и Цанаев подался было к выходу, как в бильярдную со смехом и шумом ввалились несколько человек: Федоров — самый высокий, симпатичный, в спортивном костюме, и выглядит он совсем молодым.

— Играем на кабак.

— А девочки входят?

— Девочки по вкусу, — веселятся они.

Уже рассматривают кии, подгоняют в треугольник шары, а Цанаев никак не решается к Федорову подойти, и вдруг Федоров сам его заметил, оглядывая Цанаева, застыл; отложив кий, подошел:

— Добрый вечер, — но руку не подал, Цанаева удивил — имя помнит. — Гал Аладович, вы здесь какими судьбами?

— Вас ищу.

— А как нашли?

— Ну, вы ведь не иголка в стоге сена — уже подполковник. И визитку давали, обращайтесь, коль нужда. Вот я и пришел.

— Понял, — Федоров явно раздосадован. — Рябята, начните без меня, — небрежным кивком он поманил Цанаева к барной стойке и, садясь на высокий стул, бросил бармену: — Как обычно. А вы что будете пить?

— Воду.

— Вода здесь бесплатно.

Всюду знаки — «не курить», а перед ними положили пепельницу, сигареты и рюмка с хорошим коньяком — аромат! Федоров, смакуя, глоток отпил, закурил и, не глядя на Цанаева:

— Я вас слушаю.

— Я по поводу Авроры, Таусовой, — выпалил Цанаев. — Вы последним допрашивали ее, — сказал он утвердительно, а не вопросительно, словно это знал. — Случилось ужасное. Моя жена, — тут голос Цанаева дрогнул.

А Федоров залпом осушил бокал.

— Повтори, — сказал он бармену уже не столь приказным тоном.

И эту порцию он также залпом выпил, искоса глянул на Цанаева:

— Тайну следствия запрещено раскрывать, — четко выговорил Федоров. — И в целом, раз мы уже встретились, то скажу: эти Таусовы, все, те, что были и есть, склонны к терроризму. В том числе и ваша Аврора, а тем более, ее племянник, что сейчас в разработке.

— Что значит «в разработке»? Причем тут Аврора и терроризм? — возмутился Цанаев. — Тогда вы и меня причислите к террористам, и весь чеченский народ.

— Я так не говорил и не обобщал, — Федоров усмехнулся. — А, впрочем, то, что вы меня даже здесь, во время моего отдыха, личного времени, достали, разве не попахивает не некое насилие?

— Насилие? Какое насилие, если вы спокойно попиваете коньяк?

— А я хотел играть в бильярд.

— А я ищу истину.

— Истину ищут в суде, к вашему сведению.

— Какой суд! Если у меня на руках нет никаких доказательств. А мою беременную жену задержали, изнасиловали, выкидыш и…

— Постойте, постойте, — перебил Федоров. — Кто кого изнасиловал? Вы о чем?

— Мне сам Бидаев это сказал. Так и сказал, «всю ночь имел, она опорожнилась».

— Вот с Бидаева и спросите, а я тут причем? К тому же, видите, вон работник нам подает знак? В полночь клуб закрывается. Прощайте, — Федоров встал.

А Цанаев с непривычки, как-то неуклюже с высока барного стула попытался соскочить, что-то зацепил, споткнулся, чуть не упал, Федоров его поддержал, и когда они оказались лицом к лицу, молодой человек спросил:

— Кстати, а кто вас на меня навел? Не Бидаев, случайно?

— Хм, — усмехнулся профессор. — Даже коллегам-сослуживцам не доверяете? Всех чеченцев подозреваете?

— Есть что-то в вас.

— Есть, еще немного свободолюбия и немного чисто кавказского достоинства, которое вы хотите окончательно истребить.

— Мы боремся с терроризмом.

— Да, — Цанаев очень часто и тяжело дышал. — А у вас, товарищ подполковник, есть старший или младший брат?

— Есть, старший. А что?

— А то, что, вероятнее всего, в детстве, из-за природной ревности, старший порою незаслуженно обижал вас. А вы отчаянно с ним боролись, дрались, отстаивали свое право на жизнь. И когда родители все выясняли, старший всегда говорил, что вы не слушаетесь, балуетесь, то есть где-то есть задатки терроризма.