Канта Ибрагимов - Аврора

С рассветом Цанаев просыпается. Она стоит рядом, тихая, покорная, словно не было ночью стихии вулкана.

— Мед, пожалуйста, — а потом настой из лечебных трав, и они пойдут на прогулку, после чего завтрак, где обязательно что-то национальное: сискал, [12] Сискал (чеченск.) — кукурузная лепешка. чіепалгаш [13] Хингалш (чеченск.) — тыквенный пирог. или хингалш. [14] ЧІепалгаш (чеченск.) — творожный пирог. И при этом всегда с утра тихо-тихо, ненавязчиво играет чеченская мелодия, и она, тоже как некий ритуал, спрашивает:

— Можно, я на работу пойду?

Была бы у Цанаева возможность, он ни за что ее никуда бы не пустил, хотел бы, чтобы она всегда была рядом, они были вместе — однако, без работы как жить? Откуда деньги на жизнь взять? И без того ему очень неловко и уже не в первый раз говорит:

— А для меня работы нет? Или старый уже? Впрочем, я ведь языка не знаю.

— Работа есть, и еще будет, — обещает Аврора. — Просто вам необходимо время для реабилитации.

— Я здоров, сама знаешь… И не могу я весь день здесь сидеть. Да и стыдно, какой же я мужчина-кор-милец?

— Гал Аладович, — отвечает она, — в моей лаборатории особых секретов нет, вы-то и не будете куда не надо лезть. Тем не менее, допуск ограничен. Я могу за вас поручиться?

— Ты сомневаешься во мне?

— Я уже подала на вас заявку. Будет собеседование и контрольный тест. Вы согласны? Таков здесь порядок.

Цанаеву представлялось, что особый отдел, куда его пригласили, будет каким-то мрачным помещением с зарешеченными окнами, как в России. Отнюдь. Было светло, свободно, приветливо, и его называли не иначе, как профессор. Лишь переводчик, мужчина в годах, нацмен, азиат, явно бывший гражданин СССР и, как Цанаев подумал, бывший чекист, хотя бывших не бывает, — был несколько угрюм, искоса глядел. Однако, и это, как считал Цанаев, не помешало ему успешно пройти собеседование. А потом ответы на тест — подобие или, так оно и есть, некий детектор лжи. И хотя переводчик несколько раз пытался Цанаеву подсказать, Гал Аладович эти советы отверг и ответил так, как считал нужным, — на то он и профессор.

Аврора переживала. И Цанаев был в ожидании. Ответ поступил скоро и совсем не такой, как они ожидали. Профессору Цанаеву предложили по контракту прочитать курс лекций по своей специально

сти в местном университете и такой гонорар, что он воскликнул.

— Особо не восхищайтесь, — пояснила Аврора. — Это, по сравнению с вашей зарплатой в Москве, сумма приличная, а по здешним меркам — средняя, как и отношение к вам, точнее, к нам.

— Что ты хочешь сказать? — удивлен Цанаев.

— Допуск в лабораторию ведь не дали.

— Ничего, — рад профессор. — Читать лекции в Норвегии — разве не почет?

— Почет, но за вами еще будут наблюдать.

— Да что за секреты в вашей лаборатории? — возмутился Цанаев. — Мне надо готовиться к лекциям, — все же он уже почувствовал свою востребованность.

Лекции были не обременительны: через день — две пары, так что он имел возможность спокойно подготовиться. Понятно, что читал он на русском, и тут же шел синхронный перевод. На удивление Цанаева, перевод делал компьютер. Все все понимали, и в аудитории — не только студенты, но и молодые ученые, профессора, а иногда, когда успевала, даже Аврора сидела за последней партой.

В отличие от Москвы, здесь задавали очень много вопросов, и Аврора потом говорила:

— Так приятно вас слушать, держались молодцом. Вас еще больше здесь стали уважать.

Цанаев и сам это чувствовал, гордился. Все его приветствовали — «господин профессор», даже автограф просили.

Контракт, то есть курс лекций, рассчитан всего на месяц, а тут через две недели Цанаев получил допуск в лабораторный корпус Авроры.

Само здание не ахти, в Москве академические корпуса куда солидней. Зато внутри все так напичкано оборудованием… Многие приборы Цанаев даже не видел и не представлял, что такие уже есть. А когда вошел в лабораторию Авроры, он почему-то вспомнил, как она работала в подвале грозненского НИИ.

— Да, — печально улыбнулась Аврора, — я тоже каждый раз, входя сюда, это вспоминаю… Какое было время, — у нее глаза увлажнинись, — отец был жив.

— Ты сегодня к племянникам в Грозный звонила?

Конечно, звонила. Каждый день, с раннего утра этим начинаются ее будни. О них Аврора не любит говорить, да Цанаев знает, что Аврора сама уже попросила «вид на жительство» в Норвегии и племянников хочет сюда перевезти — проблема у детей с загранпаспортами.