Астрид Линдгрен - Кати в Италии

Вечером для Евы нашлась сверхурочная работа, а через некоторое время он спросил, не пойти ли им в какое-нибудь уютное местечко поужинать?

— На свете нет никого наивнее мужчин, — изрекла Ева, закончив свой рассказ. — Подумать только, выложить все это в один день! Вместо того чтобы растянуть на некоторое время! Как они не понимают!

— Не понимают… чего? — спросила я.

— А того, что man merkt die Absicht und wird verstimmt [17] Их намерения замечают и расстраиваются (нем.). в высшей степени, — объяснила Ева.

В высшей степени verstimmt пришла однажды в контору и Агнета, хотя было это совсем по другим причинам.

— Разве это жизнь? — спросила она и со вздохом уселась за машинку. — Неужели ради этого моя мама поила меня касторкой, кормила препаратами железа, когда я была маленькой, и следила за тем, чтобы я не промочила ноги? И все это ради того, чтобы я была здорова и выросла для такой жизни!

Она выразительно показала рукой на нас, и на контору, и на копии, и на серенький дневной свет за окнами — словом, на все. Ясно: она была не в настроении. Был понедельник, шел дождь, с утренней почтой ей пришел счет от портнихи, а на подбородке у нее вскочил прыщ, и за все воскресенье ее молодой человек ни разу не позвонил. Она ужасно жаловалась и в конце концов жутко нам надоела.

— Давай сюда старца Иова! [18] Иов — благочестивый и богобоязненный человек. Господь, желая испытать его, послал ему великие страдания, но Иов не терял веры в Него. — сказала Ева. — Он ведь был просто весельчак и забавник по сравнению с тобой!

Но я считаю, что когда твои друзья удручены, надо попытаться их приободрить. Я сочла, что Агнете полезно узнать, что кому-то еще хуже, чем ей.

Наши с Агнетой столы стоят друг против друга, и на каждом по телефону. Ближе к полудню, когда началась жуткая горячка и телефоны звонили непрерывно, я подняла телефонную трубку и набрала номер Агнеты. Она ничего не заметила и отвечала как обычно.

— Алло! — сказала я на певучем финско-шведском наречии, чтобы мой голос стал неузнаваем. — Меня зовут фру Блумквист. Я хотела бы прийти и посоветоваться по поводу развода.

— Минутку, я посмотрю, когда господин адвокат сможет вас принять, — учтиво сказала Агнета.

Тут я начала всхлипывать, и Агнета с виду тут же сильно приободрилась. Ведь, как уже говорилось, ее специальность — утешать плачущих женщин.

— Ну-ну! — успокаивающе сказала она. — В чем дело?

— Мой муж бьет меня, — сказала я. — Получит жалованье и сразу же покупает дешевые украшения, чтобы не оказаться с пустыми руками, когда захочет швырнуть что-нибудь мне в голову. Есть ли в брачном кодексе статья, подтверждающая, что он вправе так поступать?

Агнета, похоже, была потрясена.

— При таких обстоятельствах развод — единственно правильное решение! — энергично заявила она.

— Да, но дети… — попыталась было я.

— У вас много детей? — поинтересовалась Агнета.

— He-а, не так уж и много, — ответила я. — Но, верно, двенадцать-тринадцать найдется, если сосчитать всех.

Агнета ловила ртом воздух.

— Упаси бог! — воскликнула она. — Тогда вы, видимо, живете в ужасной тесноте. Быть может, в этом причина дурного настроения вашего мужа?

— He-а, не в такой уж тесноте мы живем, — сказала я. — У нас большая прекрасная однокомнатная квартира!

— Однокомнатная квартира! — вне себя от ужаса заорала Агнета. — Четырнадцать человек в однокомнатной квартире!

— Восемнадцать! — поправила я. — Восемнадцать, с возлюбленными моего мужа и его побочными женами. Но свекровь живет на кухне, так что она не в счет.

Агнета яростно ковыряла в носу. Она поняла, что кто-то ее разыгрывает, но совершенно не заподозрила меня, сидевшую всего в метре от нее.

— Вы что — разыгрываете меня? — возмущенно спросила она.

— Нечего ковырять в носу, когда разговариваете с клиенткой, — сказала я. — Это выглядит совершенно по-торпарски и глупо.

— Извините, — сказала Агнета и прелестно покраснела.

Затем смущенно посмотрела на свою телефонную трубку. А потом наконец взглянула на меня.

Услышав воинственный клич Агнеты, из своей комнаты появилась Сова-Халва. Пожалуй, это исключительно ее заслуга, что утренние газеты не вышли с заголовком на трех полосах:

«Ужасное кровавое злодеяние в адвокатской конторе!»

Но на следующий день я пришла с повинной. Положив пакетик жареного миндаля на пишущую машинку Агнеты, я написала маленькую дружескую записку: