Астрид Линдгрен - Кати в Италии

Однако Ева заинтересовалась Нероном. Ей очень хотелось узнать точное место, куда давным-давно в ту июньскую ночь рабыня Нерона Актея [180] Согласно римскому историку Гаю Транквиллу Светонию (ок. 70 — ок. 140), Актея помогала кормилицам Нерона собрать его останки. зарыла урну с его прахом.

— Разве это не удивительно? — спрашивала Ева. — Даже если мужчина такой большой хищный зверь, которого все ненавидят, все равно всегда найдется любящая женщина, которая останется с ним до последней минуты. Даже у такого негодяя, как Нерон, была своя Актея, которая нежными руками зарыла его урну в землю и плакала над ним, прежде чем уйти.

— Ну а я, что есть у меня? — спросил господин Мальмин, лукаво и призывно взглянув на Еву.

— Вы, господин Мальмин, слишком мелкий хищный зверек, — сказала Ева. — Сначала сожгите Рим [181] Имеется в виду многодневный пожар в Риме в 64 г. н. э. Есть свидетельства, что виновником его был Нерон, уничтожавший лачуги и другие здания, чтобы возвести новый прекрасный город Нерополь (Нероноград). , а там посмотрим!

Почему Леннарт так и не позвонил? Ведь он обещал! Он сказал, что даст знать о себе, как только приедет в Рим. Я так радовалась в первый день в Риме, была так уверена, что телефон скоро зазвонит, и когда я подниму трубку, то это будет Леннарт, и я услышу его теплый глуховатый голос. Однако телефон так и не зазвонил. Вернее, он звонил, но это был господин Густафссон, желавший знать, не хотим ли мы поехать на такси на «блошиный рынок» [182] Рынок, где продаются старые вещи и новые по более низким ценам. с ним и его женой. Или господин Мальмин, обративший наше внимание на то, что в катакомбах может быть довольно прохладно и надо захватить с собой куртки. В конце концов я начала испытывать перед телефоном настоящий страх — и когда он молчал, и когда звонил. Может, Леннарт не хочет звонить? Может, вместо звонка он думает написать письмецо, наскоро набросанное письмецо: «Встретимся в кафе „Ульпия“». Я беспрерывно мучила портье вопросами: нет ли мне письма?

Письмо мне, конечно, все же было. От Яна. Он так мило написал: он надеется, что у меня теперь есть тот, кто сделает меня счастливее, чем мог бы он. И что, несмотря ни на что, я с теплотой буду вспоминать о том времени, которое мы проводили вместе. Я не должна расстраиваться из-за него, писал Ян, еще придут, вероятно, новые весны! Наверняка так оно и будет, а я наверняка иногда буду с теплотой вспоминать о Яне. Но я совершенно ясно чувствовала, что ничто не бывает так мертво, как любовь, которую недавно похоронил.

Ах, время бежало так быстро, а Леннарт все не давал о себе знать. С тяжелым сердцем, утратив всякую надежду, я бродила по Риму, осматривала собор Святого Петра [183] Сан Пьетро (1506–1614) — самая большая церковь в мире. Архитектурный памятник Ватикана — государства-города в пределах Рима, резиденции главы Римско-католической церкви Папы Римского. и термы Каракаллы, Рим христианский и Рим античный — все, что только успевала. Я слонялась по Via Veneto [184] Виа Венето (ит.) — одна из центральных улиц Рима с дорогими ресторанами. , разглядывая элегантных, пьющих чай римлянок, я смешивалась с толпой на Pincio — словом, делала все, что требуется от туриста в Риме. Но я переживала пребывание в Вечном городе не всем сердцем, как следовало бы. Потому что думала о Леннарте. Я думала о нем в соборе Святого Петра, на Форуме и в Колизее, я думала о нем наверху на Pincio, и на Via Veneto, и в темной глубине катакомб. В особенности в темной глубине катакомб. Catacombi di San Sebastiano — Beveto Coca Cola! «Катакомбы Сан Себастьяно — пейте кока-колу!» [185] Катакомбы Сан Себастьяно расположены рядом с церковью Сан Себастьяно. Это один из семи крупнейших храмов Вечного города, центр паломничества. — было написано на двух плакатах у входа в катакомбы. Ничего тут не поделаешь! Ты вздрагиваешь при виде призрака Сан Себастьяно [186] Святой, погибший во времена императора Домициана (51–96) в 81 г. и других мучеников, сидящих внизу во мраке и кутящих с бутылками кока-колы в руках. Эта реклама кока-колы, так непочтительно торчавшая повсюду, в самом деле могла подействовать на нервы кому угодно. Еве она тоже не понравилась. Покачав головой, она сказала:

— Держу пари, что когда я умру и явлюсь к небесным вратам, то и там будет висеть плакат: «Вход в небесное обиталище — пейте кока-колу!».